Михаил Леонтьев: Ориентация на экспорт превращает страну в сырьевой придаток
Известный тележурналист о перспективах российской экономики…
В российском правительстве и Центробанке действует партия «сильного рубля», которая настаивает на стабилизации курса на уровне 22 рубля за доллар. С таким сенсационным заявлением, как пишет «Независимая газета», выступил бывший первый зампред ЦБ Сергей Алексашенко. По его словам, партия «сильного рубля» верит, что смерть неконкурентоспособных производств расчистит путь к модернизации. О том, что лучше для российской экономики — сильная национальная валюта или же, наоборот, слабая, — рассуждает в интервью информационному порталу КМ.Ru известный тележурналист Михаил Леонтьев.
«Начнем с того, что существует очевидная вещь: экспортеры заинтересованы в слабом рубле, а импортеры в сильном. Причем есть импортеры, которые импортируют ширпотреб. Понятно, что у нас есть недостаток некоторых товаров, в том числе и продовольственных, но на самом деле, в широком смысле слова (так сказать, в длинном), импортеры, импортирующие в страну продукцию потребления, экономике вредны в целом. Импортеры, импортирующие машины и оборудование, экономике полезны. С другой стороны, экспортеры в целом стране вроде бы как чрезвычайно полезны, но ориентация на экспорт вместо внутреннего спроса превращает страну в конкретно российских условиях в сырьевой придаток. Это такая совершенно аксиоматическая вещь, можно было ее даже не говорить. Понятно, что у всех у них есть лобби и что результат конкретный является в том числе и результатом как бы противодействия, взаимодействия этих разнонаправленных лобби», — отметил М.Леонтьев.
«Следующий момент — номер два. В стране с высокой степенью коррупции и с низкой культурой управления, с нечетко выстроенной вертикалью управления занижение курса национальной валюты является единственно возможной и, в общем, относительно эффективной формой протекционистской политики, поддержки собственной промышленности. То есть все случаи значительного и серьезного подъема российской промышленности, так называемого импортозамещения (то есть вытеснения импорта собственным производством), связаны всегда у нас были в первую очередь со снижением курса рубля. С другой стороны, в свое время безумное завышение курса рубля в каких-то параноидально-демагогическо-либеральных целях, которое производилось администрацией (реформаторской) перед дефолтом, практически уничтожало, выкашивало целые отрасли российской внутренней промышленности (неэкспортноспособной или неэкспортноориентированной). То есть нынешняя структура экономики сложилась в результате дорогого рубля, сверхдорогого рубля», — продолжил эксперт.
«То, что в результате наступил экономический крах, — это побочное явление, потому что при этом шла ориентация на экспорт, на экспорт конкурентоспособный, в наших условиях это только сырьевой экспорт и на короткие экспортные цепочки, на дегенерацию производственных циклов. То есть из циклов выбиралось самое простое для реализации на экспорт, и предприятия, которые ухитрялись найти такой товар (не только нефтяники), они выживали, а все остальное мерло. И эта структура экономики существует по сей день, плюс некоторые оставшиеся по разным причинам, в том числе и не без государственного участия и поддержки, промышленные, можно сказать, резервации», — отметил тележурналист.
«В настоящий момент, к сожалению для меня, это не есть плохо, реальных альтернатив низкому курсу рубля (конечно, не перезаниженному, что тоже очень вредно) с точки зрения проведения политики сохранения, хотя бы отечественного производства и отечественного производителя, не существует в России. По тем самым причинам, которым я говорил выше. Но, на самом деле, все это паллиатив, все это проблему не решает. Я еще раз сказал: политика заниженного курса как таковая, просто заниженного курса, — это признак протекционистской политики слабого государства, во всех смыслах слабого. Могут сказать: а вот китайцы, мол, они ж занижают юань. Но китайцы не просто занижают юань! Китайцы занимаются сознательной, целенаправленной политикой валютного контроля. Они имеют заниженный, неконвертируемый юань и имеют систему, как это было в свое время в Советском Союзе, систему множественных курсов перевода неконвертируемого юаня в конвертируемый. Там, где они хотят обеспечить выгодность импорта, ну, например, с точки зрения технологической, они имеют возможность этот курс (юаня) увеличивать, там, где они хотят добиться вытеснения импорта, они его, собственно, и в значительной степени занижают», — добавил он.
«На самом деле, если говорить о валютной политике, вот мы говорим, что наше достижение — это конвертируемый рубль и только конвертируемый рубль может быть международной резервной валютой. А сохраниться как самостоятельный игрок Россия может, только превратив рубль, в той или иной конфигурации, в одну из мировых резервных валют. Это все правда. Это правда, но дальше задается следующий вопрос: кто ближе стоит к тому, чтобы сделать свою валюту мировой резервной? Россия или Китай? Россия, которая имеет формально стопроцентно либеральную валютную политику, или Китай, который имеет как бы совершенно абсолютно варварскую (с точки зрения наших либералов, в том числе и наших официальных либералов, которые руководят нашей экономикой) допотопную валютную систему? Я думаю, что ответ на этот вопрос очевиден — Китай ближе», — подчеркнул Михаил Леонтьев. Русская линия
В российском правительстве и Центробанке действует партия «сильного рубля», которая настаивает на стабилизации курса на уровне 22 рубля за доллар. С таким сенсационным заявлением, как пишет «Независимая газета», выступил бывший первый зампред ЦБ Сергей Алексашенко. По его словам, партия «сильного рубля» верит, что смерть неконкурентоспособных производств расчистит путь к модернизации. О том, что лучше для российской экономики — сильная национальная валюта или же, наоборот, слабая, — рассуждает в интервью информационному порталу КМ.Ru известный тележурналист Михаил Леонтьев.