Уездное

Беда нынешняя — в незащищённости и опустошении нашей собственной земли

День Победы в этом году пришёлся на канун Радоницы — дня поминовения усопших. И хотя для Церкви 9 Мая каждый год независимо от пасхального календаря — это день поминовения воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны, в этом совпадении есть нечто промыслительное. За великие победы прошлых веков Россия тоже платила страшную цену, и один Бог ведает, сколько людей не вернулось с Чудского озера и Куликова поля, сколько осталось под Смоленском, Полтавой, Очаковым и Бородино.

Для потомков православных в тех победах драгоценнее всего их историческое величие и военная слава. Когда-нибудь настанет время, и память о Великой Отечественной просветлеет от скорби, но не теперь. И не потому, что 60 лет — недостаточный срок. Из всех великих войн русской истории рана, нанесённая последней войной, оказалась самой тяжёлой и не заживающей. Не в переносном, а в прямом смысле слова. И из всех стран — и победительниц, и проигравших во Второй мировой — наше положение 60 лет спустя подписания акта о капитуляции фашистской Германии самое трудное.

Дело даже не в том, что мы воевали против Гитлера и освобождали братские народы вместе с союзниками, а теперь с каждым годом всё больше наших могил грозит перейти под сень дружеских штыков, но союзниками, то есть членами одного союза, мы давно не являемся и вряд ли станем. На вопрос, за что в таком случае отдали жизни сотни тысяч наших людей на территории нынешнего военного блока НАТО в 1944-м и 1945-м, можно наперекор всему ответить — за други своя, даже если с геополитической точки зрения это нелепость.

Беда в другом — в незащищённости и опустошении нашей собственной земли, которая год от года становится всё более уязвимой. О том, что будет с Россией, с русскими лет через тридцать-сорок, мы предпочитаем не думать. Если начнёшь думать, становится страшно. Демографы называют приблизительные цифры, пессимисты говорят о том, что вымирание России необратимо. Самое последнее выступление на эту тему — речь министра регионального развития Яковлева: за минувший год и одиннадцать месяцев население России сократилось на 1 миллион 700 тысяч человек. На одну тысячу у нас рождаются 10 человек, умирают 17. Если всё это правда, то ситуация, с которой мы столкнулись, не имеет в русской истории прецедентов. Проигрывала или выигрывала Россия прежние свои войны, но народу в ней всегда хватало. Сегодня — нет, и это та печальная сторона нынешнего юбилея, на которую не стоит закрывать глаза, ибо юбилеи для того и нужны, чтобы подводить итоги.

Наши — неутешительны. И десять лет назад, когда мы праздновали 50 лет Победы, и сейчас. По одной причине — нас становится меньше. По словам Яковлева, через 40 лет будет меньше ещё на треть. Для России с её огромными пространствами и очень непростыми отношениями с соседскими народами — это вопрос исторического существования. Мы говорим о нашей памяти и благодарности воинам Великой Отечественной, а между тем людям, которые отдавали свои жизни в войну и под Сталинградом и под Берлином, важнее всего не наши торжества в их память, а сознание того, что их дело было не напрасным, их род не прервался, не заброшены их сёла и деревни и родная речь звучит на родной земле.

Умный диакон Андрей Кураев бросил недавно клич «Православие или смерть», который надо понимать буквально: или русские начнут рожать, или не будет русских, а нас ждёт одно большое Косово. Это тот голос, который должны услышать и власть и народ. Рождение детей — это защита Отечества в буквальном смысле этого слова. Сейчас, когда Россия находится на относительном подъёме, потому что подросло поколение, рождённое в первые годы горбачёвского правления, у нас есть шанс переломить демографическую ситуацию. Горбачёва ругали за вырубленные виноградники, за очереди за вином, безалкогольные свадьбы и банкеты, но главное — что русские женщины тогда cтали больше рожать. В этом смысле началось его правление хорошо. Кончилось скверно. Ещё более скверно стало при Ельцине, и никакая завоёванная им демократия и обвал коммунизма этого не перетянут. Правление Путина и его будущего преемника следует оценивать с одной точки зрения: больше или меньше нас станет. И в преемники Путину, если уж на то пошло, лучше выбрать отца многодетной семьи. Сделать нечто вроде негласного ценза для будущего президента — не меньше троих детей. Глядишь, и народ за ним потянется.
Э
то, конечно, наивность, но она лучше отчаяния. Мы должны пройти меж двух крайностей — не закрывать глаза на истинное положение дел и не давать Россию хоронить и запугивать. Страх — плохой советчик в любви. «Не надо плакать» — очень точно назвал свой недавний очень страшный и очень светлый рассказ о семье русских беженцев, которых никто не хочет и не может защитить, писатель Борис Екимов.

Был у нас и другой писатель — Алексей Толстой. Потеряв бронзовый налёт, он давно превратился в фигуру полуанекдотическую, представляемую более всего по гениальному, но поверхностному мемуару Бунина. Так вот, этот эпикуреец, рабоче-крестьянский граф, которого, к слову сказать, именно Великая Отечественная война прежде времени свела в могилу, в ответ на плачи и рыдания о погибели Русской земли сказал устами одного из своих героев:

«И теперь не пропадём… Великая Россия пропала! А вот внуки этих самых драных мужиков, которые с кольями ходили выручать Москву, — разбили Карла Двенадцатого и Наполеона… А внук этого мальчика, которого силой в Москву на санях притащили, Петербург построил… Великая Россия пропала!.. Уезд от нас останется — и оттуда пойдёт Русская земля…»

Изумительные слова, вещие, вечные, говорящие о живучести русского человека и русской истории. Знать бы только, где тот уезд находится.

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg202005/Polosy/2₁.htm