 |
| Правая.Ru | Михаил Тюренков | 23.07.2005 |
На так называемом «постсоветском пространстве», осколках Великой Империи, географических курьёзов ныне можно встретить немало. Мифическое «право наций на самоопределение» словно тесаком мясника размежевало народы, многие из которых некогда добровольно вошли в состав России. Совершенно неудивительно, что избитый штамп «тюрьма народов» зародился не в среде «порабощённых наций», а был привнесён извне марксистами, а уже позднее воспринят либералами-западниками всех мастей, в том числе и мимикрировавшими под местных национал-патриотов. Думаю, не имеет смысла подробно пересказывать события полуторадесятилетней давности, приведшие к тому, что заложенная ленинской национальной политикой мина замедленного действия сработала таким образом, что на территории некогда единого государства в итоге возникло 15 «признанных» его осколков и 4 «непризнанных» (хотя могло быть и несколько больше).
Так уж сложилось, но среди последних четырёх государств, не имеющих официального международного признания, два находятся на территории бывшей Советской Грузии: Абхазия и Южная Осетия. Позднее, в период «парада суверенитетов», автономные республики Абхазия и Южная Осетия имели полное легитимное право не выходить вместе с Грузией из состава СССР, однако грузинские национал-сепаратисты решили иначе. Если подходить к данному вопросу с правовой точки зрения, претензии нынешней Республики Грузия на территории бывших Абхазской и Южно-Осетинской АССР совершенно неосновательны. Также как, впрочем, неосновательны претензии Молдавии на территорию Приднестровья, а Азербайджана — на Нагорный Карабах. Справедливости ради стоит отметить, что, согласно этим нормам, и Чечня (а, точнее, Чечено-Ингушетия), которую всегда приводят в пример наши западные «доброжелатели», могла остаться союзной республикой, проигнорировавшей декларацию о «независимости» РСФСР от 12 июня 1990 года. Однако в данном случае воля политиков-сепаратистов была иной: не сохранить единство, но разрушить оное в откровенно преступных целях. В случае же с государствами «непризнанными» имела место иная тенденция: вопреки «параду суверенитетов» во всех этих четырёх республиках сохранялись центростремительные настроения — каждое из новообразованных государств стремилось сохранить союзное единство (а, по сути — единство с Россией).
Сегодня, когда в свете «оранжевых событий» тема разрешения ситуации вокруг «непризнанных» государств вновь обострилась (притом, что ведущую роль в разрешении отводят отнюдь не России), необходимо как можно более подробно разобраться в ситуации вокруг каждого из них. В связи с этим на прошлой неделе мне довелось побывать в Абхазии или, как её называют сами абхазы, Апсны — «Стране Души», встретиться с рядом ведущих политических и церковных деятелей этой многострадальной республики и составить свою картину о ситуации в ней.
Для начала, при помощи краткого исторического экскурса, хотелось бы развенчать главный, ставший даже энциклопедическим, миф об Абхазии и абхазах, — превратное представление о том, что этот древний православный народ исповедует ислам. Действительно, так исторически сложилось, что, начиная с XV века, часть абхазов была исламизирована турками, однако в самой Абхазии число мусульман настолько незначительно, что даже их духовные лидеры заявляют, что «общее количество мусульман, регулярно посещающих молельные дома, около 100 человек…» Между тем, Православие в Абхазии имеет наиболее глубокие корни. И об этом стоит рассказать несколько подробнее.
Доподлинно известно, что на территории Страны Души проповедовали апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит (последний был обезглавлен римскими легионерами и погребён в Анакопии — современном Новом Афоне). В Абхазии (Команы) в 407 году почил в изгнании великий святитель Иоанн Златоуст, когда на её территории уже существовала православная епископия в Питиунде (современная Пицунда). В VI веке император Юстиниан Великий окончательно завершил христианизацию древнеабхазских племён и создал автономную Абазгскую епархию с кафедрой в Себастопулисе (современном Сухуме — столице Абхазии). В течение VIII—IX вв. Абхазская Церковь при помощи Антиохийского Патриархата постепенно обретает автокефальность, параллельно с которой возникает средневековое Абхазское православное царство. Как пишет современный историк Абхазского Православия иеромонах Дорофей (Дбар), «возникновение двух этих институтов было взаимосвязано. Устроители Абхазского православного государства ясно осознавали, что их легитимность напрямую связана с созданием Абхазской Церкви. Глава Церкви совершал обряд помазания на царство, соответствующий византийскому…»
В дальнейшем, как Абхазская Церковность, так и абхазская государственность претерпели немало внешних вызовов и нападений: арабских в первые века своего существования, католических в XIII — XV вв. и, наконец, турецких, начиная с XV столетия. Между тем, в 1390 году свершилось значительное событие в истории Абхазской Церкви — Константинополь окончательно признал независимость Абхазских Католикосов от Вселенского Патриархата. Однако в это же время произошло неоднозначное событие в истории Абхазского Православия — перенесение кафедры Абхазских Католикосов в Западную Грузию. Это, с одной стороны, спасло их от порабощения турками, но, с другой — позволило грузинским архиереям вмешаться в самостоятельную жизнь православных абхазов, которые с этого времени постепенно в силу значительных культурных и языковых различий с грузинами стали отходить от Православия, частично исламизируясь, а частично и уходя в полуязыческое двоеверие.
К прискорбию, после присоединения на правах автономии Абхазии к Российской Империи в 1810 году, Синодальная Греко-Российская Православная Церковь не смогла в корне исправить положение (хотя сделано было немало). После же присоединения (вопреки воле православных абхазов) в ходе Гражданской войны 1917−1922 гг. Сухумской епархии к самопровозглашённой Грузинской Православной Церкви (чья автокефалия была признана лишь в 1943 году), Абхазское Православие стараниями грузинского духовенства (искренне считавшего, что абхазского богослужебного языка никогда не существовало) фактически окончательно потеряло свою национально-культурную идентичность. Однако, несмотря ни на что, и в советский период многие православные абхазы остались верны вере отцов, окормляясь, в основном, у русского духовенства. И только в начале 90-х годов появились первые священники-абхазы, наиболее выдающимся из которых стал иерей Виссарион Аплиаа, трудами и молитвами которого ныне возрождается Абхазское Православие. Но об этом просто необходимо рассказать несколько подробнее.
В условиях политических безпорядков 1989 года, когда Абхазия совершенно справедливо захотела стать полноправной республикой СССР, а Грузия, напротив, выйти из состава Союза (но непременно вместе с Абхазией и Южной Осетией), началось повсеместное религиозное возрождение. Именно в этом году приехавшим в Абхазию с архипастырским визитом Католикосом-Патриархом всея Грузии Илиёй II в сан диакона был рукоположен 42-летний Виссарион Аплиаа, десятилетием ранее воцерковившийся абхазский джигит, а ныне церковный чтец, стремящийся возродить православное богослужение на абхазском языке. Годом позднее отец Виссарион также в лоне Грузинской Православной Церкви был рукоположен в сан иерея, пока ещё не зная, что уже в 1993 году ему придётся разорвать общение с Грузинским Патриархатом и стать фактическим главой официально непризнанной Абхазской Православной Церкви, оставшейся без архипастырского попечения.
Так уж сложилось, что грузинское духовенство, окормлявшее в годы войны 1992−93 гг. грузинских военных, не смогло далее пребывать на территории республики, где население было крайне обозлено по отношению ко всему грузинскому. Увы, в годы войны были и случаи убийства священника-грузина, и обоюдные зверства по отношению к мирному населению (особую роль в которых с абхазской стороны сыграли чеченцы во главе с Шамилем Басаевым, пришедшие на помощь абхазам-мусульманам и активизацию которых, в значительной степени, остановил именно отец Виссарион).
Но как бы то ни было, в итоге грузинское духовенство покинуло многострадальную Абхазию, великой кровью отстоявшую свою независимость. После этого на всей территории Страны Души осталось лишь четверо священников: один абхаз и трое русских. Именно они избрали из своей среды единственного абхаза — отца Виссариона Аплиаа настоятелем сиротствующего Кафедрального собора города Сухума и представителем Сухумо-Абхазской епархии во взаимоотношениях с государством и Русской Православной Церковью, к которой духовенство Абхазии обратилось с просьбой принятия под благодатный омофор. Последнее состоялось «де-факто», однако «де-юре» Абхазия так и осталась канонической территорией Грузинской Православной Церкви, а потому ни одна из Церквей не смогла восстановить трёхчинную иерархию Абхазской Церкви, вплоть до сегодняшнего дня возглавляемой простым священником, ставшим истинным отцом всего абхазского народа (в последнее время в управлении епархией отцу Виссариону начал помогать рукоположенный в РПЦ молодой иеромонах Андрей (Ампар), нынешний настоятель Новоафонского монастыря).
Абхазское духовенство за всеми Богослужениями возносят имена Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия и Высокопреосвященнейшего Пантелеимона, архиепископа Майкопского и Адыгейского. На кафедре последнего произошли все недавние рукоположения абхазского духовенства, вызвавшие недовольство Грузинского Патриархата. Однако, по последним данным, Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II стал относиться к Абхазской Церкви в духе христианской любви, и место никчёмных полемических споров заняли осторожные и спокойные контакты духовенства, исповедующего единую веру. Хотелось бы надеяться, что ситуация рано или поздно разрешится посредством соборного сознания и Грузинский Патриархат, некогда из духа братской любви во Христе признанный Русской Православной Церковью, таким же образом признает канонический статус Абхазской Православной Церкви в лоне Московского Патриархата, восстановив между православными грузинами и абхазами спасительное евхаристическое общение.
Рассказывая о церковной жизни Абхазии, нельзя не коснуться также её современного политического положения. И здесь хотелось бы отметить примечательный факт: руководившего более десяти лет экс-президента Абхазии Владислава Ардзинба в народе не то, что фактически не критикуют, но до сих пор искренне почитают и любят. В тоже время единственный политический конфликт, связанный с тем, что два кандидата на освободившееся президентское кресло после первого тура выборов не поладили, разрешился по-кавказски мудро: набравший меньшее количество голосов Рауль Хаджимба стал вице-президентом, а победивший в первом туре Сергей Багапш — президентом. О последнем хотелось бы в завершение сказать несколько слов. Этот 56-летний человек, менее года назад возглавивший Абхазию, делает всё, чтобы эта прекрасная страна возродилась. И в духе политики своего предшественника он продолжает делать ставку на максимальное сближение с Россией (большинство абхазов имеют двойное гражданство) и — что, на мой взгляд, самое главное — публично называет Абхазию «православной страной». Между тем, именно с Сергеем Багапшем связывают возможность начала разрешения грузино-абхазских противоречий.
Так, в рамках недавних договорённостей возможно возобновление железнодорожного сообщения Сочи-Тбилиси через территорию Абхазии. Однако нельзя не заметить, что в данном случае режим Саакашвили явно лелеет надежду продемонстрировать суверенитет Грузии над территорией Абхазии, что в настоящее время привело к затягиванию процесса переговоров. В данном случае Россия просто обязана проявить внешнеполитическую волю и гарантировать абхазской стороне невмешательство Грузии во внутриполитические дела «непризнанной республики».
Особую обезпокоенность абхазов вызывает возможность того, что приватизируемые ныне объекты через подставных лиц перейдут в руки граждан Грузии. На это на прошлой неделе президент Сергей Багапш заявил следующее: «Земля в Абхазии продаваться не будет. Продажа же объектов будет осуществляться только по решению парламента. Никто не собирается продавать крупные действующие объекты». Стоит отметить, что главную инвестиционную роль на сегодняшний день в республике играет российский бизнес. В частности, по некоторым данным, особую активность проявляют Юрий Лужков и Олег Дерипаска, что, в принципе, вполне закономерно и не вызывает особых возражений абхазской стороны.
Однако в условиях политической нестабильности и неопределённости международного статуса Республики Абхазия экономическая ситуация в этом благодатном во всех отношениях крае остаётся неуравновешенной. Пожалуй, наилучшим вариантом стала бы активизация роли России не только как посредника, но и в качестве попечителя Страны Души, давно готовой принять российский протекторат. Только в последнем случае республика сможет окончательно исцелить раны войны и стать крупнейшим паломническим и курортным центром на постсоветском пространстве. Абхазия ждёт воли России, и мы просто обязаны её проявить.
22 июля 2005 г.
