Андрей Грозин: «Ташкент опять прощается, но не уходит»

Заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин прокомментировал сообщение о приостановке членства Узбекистана в ЕврАзЭС

«ЕврАзЭС — это не настолько близкая и чувствительная для России организация, как например Организация договора коллективной безопасности. Ташкент, заявив о выходе из ЕврАзЭС, опять прощается, но не уходит. Он опять ждет, что ему предложит Россия за то, чтобы он не выходил. Именно это сейчас и происходит», — заявил в интервью «Русской линии» заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин, комментируя сообщение о приостановке членства Узбекистана в Евразийском экономическом сообществе (ЕврАзЭС)

Причины этого шага неизвестны, однако предпринят он был буквально через несколько дней после того, как Евросоюз отменил санкции в отношении республики, введенные в 2005 году после событий в Андижане, сообщает РИА Новости."Ташкент в середине октября уведомил о приостановке своего членства в организации. Причин они нам не объяснили, но могу сказать, что в последнее время узбекское руководство часто критиковало деятельность ЕврАзЭС, считая организацию неэффективной. Каримов (президент Узбекистана Ислам Каримов) даже предлагал слить ее с ОДКБ", — цитирует «Коммерсант» слова высокопоставленного источника в МИД России. Кроме того, по словам дипломата, узбекская сторона крайне ревностно относилась к созданию Россией, Казахстаном и Белоруссией Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС.

ЕврАзЭС — международная экономическая организация, наделенная функциями, связанными с формированием общих внешних таможенных границ входящих в нее стран, а также выработкой единой внешнеэкономической политики, тарифов, цен, и другими составляющими функционирования общего рынка. Помимо Узбекистана, в сообщество входят Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан. С 2002 года наблюдателями в ЕврАзЭС стали Молдавия и Украина, а с 2003 года — Армения.

Стоит отметить, что история взаимоотношений Узбекистана с Россией, в том числе в рамках ЕврАзЭС, никогда не была простой. Ташкент не был в числе государств-основоположников этой организации в 2001 году, так как в то время его власти ориентировались в своей внешней политике исключительно на Запад. Напротив, в тот период Узбекистан (вместе с Грузией, Украиной, Азербайджаном и Молдавией) входил в блок ГУУАМ, который в Москве считали антироссийским. Ситуация изменилась после того, как в мае 2005 года узбекские власти подавили восстание в Андижане (по официальным данным, погибших было менее двух сотен, по подсчетам правозащитников — около двух тысяч). Сразу после этого Запад ввел санкции против Ташкента, в частности, высшим узбекским руководителям было запрещено посещать ЕС. Отношения Узбекистана с Москвой, напротив, потеплели. Ташкент впервые вошел в состав ЕврАзЭС, а затем вернулся в Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ), из которой уже однажды выходил в 1999 году.

В этом году, впервые после андижанских событий, Запад взял курс на нормализацию отношений с Узбекистаном. На саммите 1 сентября страны Евросоюза приняли решение принять все возможные усилия для диверсификации путей поставки энергоресурсов, в первую очередь за счет проекта Nabucco — газопровода, по которому среднеазиатский газ должен поставляться в Европу в обход России. А 13 октября главы МИД Евросоюза приняли решение отменить все санкции против Узбекистана — в том числе запрет на въезд в ЕС для первых лиц Узбекистана и эмбарго на поставки оружия — в связи с улучшением ситуации с правами человека. Уже через три дня Ташкент подал документы о выходе из ЕврАзЭС. «Выход Узбекистана из ЕврАзЭС пока не свидетельствует о том, что Ташкент радикально меняет свои внешнеполитические приоритеты. Однако это шаг крайне символичен. Приостановка членства же явно является демонстративным жестом. В том случае, если Узбекистан и вправду решил ускоренными темпами идти навстречу Западу, можно ожидать, что в ближайшее время он захочет выйти и из ОДКБ. Это будет более ощутимым ударом, так как на последнем саммите этой организации было решено превратить ее в военный блок наподобие НАТО. Впрочем, источники в МИДе заверили, что пока никаких телодвижений в отношении ОДКБ Узбекистан не предпринимал», — пишет «Коммерсант».

«Это „многовекторность по-узбекски“», — так Андрей Грозин охарактеризовал внешнюю политику Узбекистана. «Внешняя политика Узбекистана проводится не так, как у Казахстана, а вот именно такими грубыми скачкообразными моментами и видимо не хватает талантливых менеджеров для реализации более тонкой государственной многовекторной политики, тут скорее наблюдается таджикский вариант „или — или“. Только этим можно объяснить такие метания внешней политики. После андижанских событий маятник качнулся в сторону России и Китая, поскольку в то время ни один мировой центр не поддержал версию официального Ташкента по поводу попытки подавления мятежа. Запад пытался применить достаточно жесткие методики давления: эмбарго на поставку вооружений, которые итак были минимальные, менее 1% от потребности узбекской армии, были введены ограничения на выдачу виз полутора десяткам узбекских чиновников, но все эти ограничения не касались людей, непосредственно контактирующих с первым лицом. Потом эти ограничения постепенно снимались. Сейчас европейцы и американцы заинтересованы в нормализации отношений, которые они сами испортили, а Узбекистан идет навстречу этим пожеланиям, отсюда видимо и такие демонстративные шаги. Но я не стал бы делать трагедии из этого факта, поскольку Узбекистан, мягко говоря, отличается некоторым шараханьем из стороны в сторону. Ведь как он выходил из ГУУАМа? От формального заявления лидера до оформленного документально выхода прошло более года. Очевидно, официальный Ташкент надеялся, что Запад предложит ему за невыход из ГУУАМа некоторые преференции. Сейчас, я полагаю, мы можем предположить такую же матрицу относительно членства, а ЕврАзЭС. Другое дело, что к этой структуре можно предъявить массу нареканий, в том числе и тех, которые сформулированы в этом заявлении. О неэффективности, о недостаточности, о концентрации на двусторонних связях», — отмечает эксперт.

По его мнению, любое малое государство, стесненное в ресурсах, занимается именно такой политикой. «Но у кого-то, как у Казахстана, пока это получается более или менее органично, по крайней мере, не вызывает особых нареканий у партнеров, а у кого-то нет. Ташкент играет не профессионально. Отличие великих держав от невеликих заключается в том, что как сказал один из имперских чиновников: „Россия не обижается, Россия просто все запоминает“. Думаю, что каких-то резких заявлений по этому поводу от российских властей мы не услышим, но президенту Узбекистана надо бы здорово подумать о будущем, прежде чем делать такой шаг. Я полагаю, что отмена Западом санкций 2005 года связана с этим шагом Узбекистана, поскольку это характерно для политиков среднеазиатских государств. Это политика качания маятника. Насколько велика будет амплитуда качания — посмотрим. В этих республиках существует ещё и проблема бесконфликтной передачи власти. Вряд ли в Узбекистане передача власти произойдет так спокойно, как в Туркмении, там совсем иная внутренняя обстановка», — заключил заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
Русская линия