Россия-Украина-ЕС: неромантический треугольник

Жеманство как национальная особенность украинской политики

На сей раз в центре всеобщего внимания оказалась совсем не «дама с рюшами» в чине премьер-министра, а «олицетворение мужественности», секретарь украинского Совбеза Петр Порошенко. Скандал разгорелся на почве интервью, появившегося на прошлой неделе на страницах немецкой Frankfurter Rundschau. Порошенко в нем возьми, да и разоткровенничайся, дескать ввиду последних проблем в Европейском Союзе организуемое Москвой Единое Экономическое пространство (ЕЭП), в случае «невосприятия Украины европейскими чиновниками», вполне может стать для Украины реальной заменой евроинтеграции.

Заявление на неокрепшие умы произвело впечатление. Меньше всего переживали на самой Украине, где давно ясно одно: «будем это, как его… интегрироваться» — осталось решить только, с кем. В России заволновались и тотчас стали пророчить, что следующими в очередь за ЕЭП вот-вот встанут прибалты с поляками. На Западе же искренне возмутились: это как-так — мы их на помойке нашли, к демократии приручили, а они нам «фигвамы» рисуют!.. Что «демократический выбор» есть в принципе вещь конъюнктурная, понимают все или почти все. Но чтоб так откровенно и просто менять политические пристрастия и окраску — этого, как в небезызвестной притче, даже многоопытные либеральные бесы-искусители отродясь видеть не видывали…

Неизвестно, завершилась ли и в чью пользу долгая принципиальная тяжба за Украину между Россией и Западом, но один результат точно ясен: в Киеве за упомянутые годы успело вырасти и воспитаться целое поколение политиков, свято уверенных в том, что достоинств у «незалежной» хватит с гаком на целый мир, и теперь остается только выбрать счастливца, которому отдать в руки все это золотце… Политические жеманство и флирт стали по этой причине профессиональным амплуа украинских официальных лиц. И, если Америке в избрании А. Шварценеггера губернатором Калифорнии в конечном итоге удалось-таки стереть грань между политическими процессами и триллером, то Украине на поприще концептуального перформанса удалось продвинуться значительно дальше, скрестив между собой майданные пляски и суд, стратегическое планирование и подиум, экономику с буффонадой, а национальную безопасность с жевательной карамелью.

Что за слова отвечаешь, по крайней мере, когда разговариваешь с Западом, П. Порошенко по-видимому помогли осознать специально назначенные для этого компетентные консультанты (их штат при Правительстве и Президенте на Украине составляет не то 500, не то 600 человек). 23 июня официальным комментарием пресс-секретарь главы Совбеза Ирина Фрис дезавуировала слова своего шефа, сообщив журналистам, что Порошенко не давал интервью газете, где писалось, что «в связи с ростом числа неприятелей расширения ЕС, по словам Порошенко, при определенных условиях вполне может быть „альтернативой“ Единое экономическое пространство с Россией».

«Петр Порошенко всегда заявлял, что создание зоны свободной торговли в пределах ЕЭП выгодно Украине и не является препятствием в интеграции в Евросоюз», — пояснила Фрис. Спасибо, что хоть на журналистах пришлось разобраться в путанном треугольнике вовсе неромантических отношений…

По словам И. Фрис, виною скандала явился фактор поистине форс-мажорный и не зависящий от воли конкретных людей. Это… немецкий язык, на котором украинская политика говорить пока не привыкла. То ли дело английский… «Немецкий язык, в отличие от английского, более ассоциативный и сложный. Поэтому в той части, где речь идет об альтернативе — это касается лишь экономического сотрудничества», — подвела итог пресс-секретарь. «Порошенко на немецкий лучше не переводить» — тут же отозвалась на происшедшее охочая до колкостей пресса.

Как и положено, всплыл в деле промежду прочим и провокационный российский след. Ведь это российский интернет-сайт ИноСМИ поместил у себя перевод интервью, взятого из Frankfurter Rundschau, в котором были допущены неточности и сделаны неправильные акценты! Инцидент таким образом полностью уложился в каноны современной украинской политической трагикомедии и за истечением срока давности (трое суток — период жизни для общественного внимания большинства новостных сообщений и комментариев) к общему удовольствию оказался исчерпан.
Андрей Славин, специально для Русской линии