Борислав Милошевич: «Слободан не терял Косова!»

Интервью сербскоязычной газете «Вести» (Франкфурт-на-Майне) в связи с 68-летием Слободана Милошевича, которое отмечалось 20 августа

Борислав Милошевич: Слободан — крупная историческая фигура. История все поставит на свои места, несмотря на то, что и по нынешний день его кое-кто, особенно власти в Сербии, обвиняют во всех смертных грехах. Помимо всего прочего, и за «этнические чистки» косовских албанцев, и за промахи в экономике, и за тяжелую жизнь нашего народа. Чепуха! За прошедшие девять лет жизни сербского народа (С.Милошевич был свергнут в октябре 2000 года. — РЛ), ответственность должны нести совсем другие люди, те, которые в то время были или все еще и сейчас находятся у власти. Говорят, что Слободан потерял Косово! И это неправда, страна из этой войны вышла непобежденной. К сожалению, около 450 наших солдат погибли. Погибли и тысячи мирных людей, наших граждан, ранено более 10.000, натовцы это называли «побочным ущербом», они бросали бомбы с обедненным ураном, графитные бомбы, с непредсказуемыми вредными последствиями для здоровья людей, разрушали больницы, школы, наши святыни.

«Вести»: Я предполагаю, что Вы имеете в виду Резолюцию 1244 Совета Безопасности ООН, принятую в июне 1999 года?

Б.М.: Резолюция 1244 Совета Безопасности ООН была принята в начале июня 1999 года. В ней фигурировали Объединенные Нации, а не НАТО. Резолюцией гарантированы суверенитет и территориальная целостность страны, возвращение подразделений югославской армии в Косово для контроля границы и защиты сербских храмов. Запад тогда с этим согласился и дал подписать Слободану Милошевичу, своему врагу! А что Запад «дал» своим друзьям, сербским демократам? Ничего! У них отняли все. Им «дали» забыть резолюцию 1244, которую с самого начала Запад фактически дезавуировал, хотя она до сих пор не отменена. ЕУЛЕКС вместо ООН и албанское НАТО-государство на Космете.

И Джинджич, говорят, заявлял, что резолюцию 1244 СБ ООН уже надо применять, он понимал историческое значение этого документа, но ничего не мог поделать. Запад говорил Белграду — еще не время, бедные албанцы «фрустрированы» политикой Милошевича. И так, шаг за шагом, мы докатились до нынешнего страшного положения остатков сербского народа на своей земле, в Косове и Метохии, докатились до ограбленной страны.

ДОСовская власть в Белграде (ДОС — Демократическая оппозиция Сербии, блок прозападных партий свергнувших Милошевича в октябре 2000 г. — РЛ) агитировала сербов Косова и Метохии участвовать в муниципальных и в парламентских выборах в крае, на самом деле, за поддержку сепаратистов. Даже сербского патриарха втягивали в эту агитацию. Весною 2004 года албанские сепаратисты «дочищали» сербов из Косова и Метохии! А как реагировали на это западные «друзья» белградских властей? Никак. Владимир Путин это назвал этнической чисткой сербов.

«Вести»: Какова была роль Черномырдина в договоре со Слободаном Милошевичем о согласии на американские условия?

Б.М.: Слободан Милошевич и югославское руководство безусловно не согласились бы принять документ, предложенный Ахтисаари и Черномырдиним, т. е. ЕС и Россией в начале июня 1999 года, если бы за этим документом не стояла Россия, наш единственный союзник. Она не относилась к этому нейтрально, а настаивала на принятии этого документа, который потом превратился в резолюцию 1244 СБ ООН. Не принять тогда этот документ значило бы принести в жертву народ.

Нам угрожали «выжженной землей», требовали не менять «ни одной запятой» в тексте документа. Его единогласно приняла Скупщина СРЮ. Запад этот документ просто игнорировал, и методично в течение почти 10 лет делал все, чтобы окончательно оторвать Косово и Метохию от Сербии. Этому очень способствовали некоторые сербские политики-демократы.

А Слободан Милошевич защищал Косово и не отдал его. Что касается путинской, нынешней России, это нечто совсем другое, чем Россия ельцинская. Она поддерживает позицию Сербии в отношении Косова, и без этой поддержки мы бы давно ничего не имели. И те сербские политики, которые легко бы простились с Косовом, не могут это сделать благодаря позиции России, это им неудобно. Но ведь не могут русские быть большими сербами, чем сами сербы, и бессмысленно помогать тем, кто сам себе не помогает.

«Вести»: Как Вы оцениваете пребывание у власти своего брата? В чем он, по Вашему мнению, ошибался и какие были наиболее удачные его политические шаги?

Б.М.: Нет такого государственного деятеля, который бы не делал ошибок, так что и Слободан, наверняка, их допускал. Я не обязан выискивать его ошибки. О деятельности Слободана Милошевича как президента страны, будет судить история, народ Сербии. Но независимо от его возможных ошибок, его борьба в Гааге, которую он вел страстно, мужественно, упорно, грамотно, начиная с 2001 года и до самой смерти, высоко моральна, исторически успешна и достойна великой личности и великого государственного деятеля.

Он на этом недостойном «суде» защищал не себя, а свою страну и свой народ, государство, армию, интеллигенцию. В условиях, когда в мире цинично попирают нормы морали и права, и целые страны и народы капитулируют перед американизацией, перед «всемирным негодяйством» (это слова философа Александра Зиновьева), Слободан Милошевич создал прецедент отпора личности этому негодяйству, притом прецедент огромного масштаба. Наталия Нарочницкая написала мне, в своем письме соболезнования в марте 2006 года, что Слободан Милошевич не хотел торговать историческими интересами Сербии и потому его отбросили те, кто управлял и сейчас управляет несправедливым судом над историей.

«Вести»: Как часто Слободан Милошевич во время своей власти консультировался с Вами при принятии каких-то решений?

Б.М.: Иногда. Главным образом по вопросам внешнеполитическим. Он хотел, чтобы я работал послом СРЮ в Москве. Пригласил меня с сыном на обед и предложил мне стать послом в России. У меня не было желания принимать эту должность, я уже был послом СФРЮ в Алжире, 15 лет до этого, ремесло мне было знакомо… Меня уговаривали согласиться на это предложение, например, Живадин Йованович, мой друг с армейских дней, тогда министр иностранных дел, и другие. Я согласился, но только если Подгорица (столица Черногории, т. е. Черногория — РЛ) с этим согласится. До этого я исполнял несколько дипломатических миссий, будучи «черногорским кадром», например, в России в 70-х годах, в Алжире в 80-х, в ЦК СКЮ. Черногорцы согласились. Было это в 1998 году.

«Вести»: Как Вы считаете, может ли Сербия быть единственной страной в ЕС, а при этом не быть членом НАТО?

Б.М.: Путь в ЕС ведет через НАТО. ЕС и НАТО проводят одну и ту же политику по вопросам безопасности, то есть, по военным вопросам, причем, этой политикой торгуют в разных ларьках — в НАТО и в ЕС. Сербия уже, в своих договорах с США, подписала некоторые пункты практически оккупационного характера. Есть несколько таких договоров. В них есть такие пункты, по которым Правительство Сербии освобождает американское правительство от всякой юридической ответственности и требований за возможный ущерб, нанесенный имуществу, за смерть или повреждение кого-либо на территории Сербии… Судите сами.

«Вести»: Когда Слободан Милошевич был у власти, и после того, много говорилось, что на него огромное влияние оказывала его супруга Мирьяна Маркович, а слухи доходили даже до того, что твердили, будто она была «теневым руководителем»?

Б.М.: Это абсолютная неправда. Мира и сама была политическим деятелем, возглавляла партию ЮЛ (Югославские левые — РЛ), имевшую в политике свой определенный вес. Так что Мира не могла не участвовать в принятии политических решений, а то, что она была «теневым руководителем — это абсолютная неправда! Слободан основные решения принимал сам, консультируясь со своими соратниками, единомышленниками, среди которых были и политики, и государственные деятели, и промышленники, и интеллектуалы, и академики, и военные… Я сам никогда не был членом ни одной партии после распада Союза Коммунистов, даже не был членом партии Слободана СПС.

«Вести»: Как часто Вы посещали брата, когда он был в Гааге и что делали, чтобы ему помочь?

Б.М.: Я его не посещал. Единственный раз я обратился с такой просьбой в 2005 году, но меня не пустили в Гаагу. Мы постоянно общались по телефону. Главным образом, я работал с его российскими свидетелями на процессе. Среди наиболее авторитетных свидетелей защиты были Евгений Примаков, бывший премьер-министр и министр иностранных дел РФ, сейчас председатель Торгово-промышленной палаты РФ, затем последний председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков, генерал-полковник Леонид Ивашов… Я старался помочь семье Слободана, его жене и сыну в Москве. Слободана очень задело решение сербских властей, по которому Мира не могла его посещать в Гааге, так как ее объявили в розыск.

«Вести»: Что Вы делаете, чтобы были открыты истинные причины смерти Слободана в Гааге?

Б.М.: Я много выступал по этому вопросу, и много раз я заявлял, что Гаагский трибунал совершил убийство и что по-другому это не может быть квалифицировано. Если вам международный консилиум врачей заявляет, что нужна немедленная госпитализация и одно государство, Россия, гарантирует его лечение и гарантирует по первому приглашению вернуть его в Гаагу, а эти заявляют, что этого мало, что же это, как не убийство? Ему не предоставили возможность лечения. Он за 3 дня до смерти написал письмо в Министерство иностранных дел РФ, в котором описал, как фактически все делается против его здоровья, во вред ему. Вообще, со Слободаном поступали бесчеловечно, аморально, преступно. Начиная с его похищения и выдачи в Гаагу, что было бандитской операцией.

«Вести»: Весть о смерти Слободана Вы получили в Москве. В тот момент Ваше здоровье было нарушено, что Вам помешало присутствовать на похоронах.

Б.М.: Да, о его смерти мне сообщила корреспондент сербского радио-ТВ «Б-92» из Москвы. Это меня потрясло, я тогда подумал, что несправедливо Бог поступил: я на 5 лет старше Слободана, а вот жив. Я отправился к своему русскому приятелю, журналисты непрестанно звонили, его дочери принимали эти звонки… Я был на краю своих сил. Когда возвратился той ночью в Москву, мне стало очень плохо. Скорая констатировала инфаркт, но после оказалось, что, слава Богу, инфаркта нет. Отвезли меня в больницу и там приняли необходимые меры. Но это неважно. Было огорчительно и позорно, что власти Сербии не позволили похоронить Слободана, как это было надо. Французская «Фигаро» написала, что в это дело вмешался американский посол и заявил белградским властям, что было бы крайне нежелательно хоронить Слободана Милошевича с государственными почестями. Но Сербия достойно проводила Слободана в последний путь, полмиллиона человек было на панихиде.

«Вести»: Что сейчас делает и как живет семья Маркович-Милошевич? Видитесь ли Вы с ними?

Б.М.: Видимся редко. Мира и я поздравили друг друга с днем рождения в июле… Насколько мне известно, Мира пишет, в Сербии издают ее книги. Она хотела бы вернуться в Сербию хоть завтра. Марко — молодой человек, у него своя компания, его мы редко слышим. С Марией мы в постоянном контакте. Она живет в Цетинье в Черногории, часто перезваниваемся.

«Вести»: Как часто Вы посещаете Черногорию?

Б.М.: Давно там не был, с десяток лет. Не знаю, почему так сложилось. Ничего меня туда особенно не тянет, хотя ничто и не тормозит. И в Белград я стал наведываться несколько лет назад. Недавно, в июле, первый раз с сыном (ранее я ездил сам) посетил могилу Слободана и моей матери Станиславы, которая тоже похоронена в Пожаревце.

«Вести»: Несмотря на отделение Черногории Вы по-прежнему гражданин Сербии?

Б.М.: Я бы не говорил о разделении, это я уже много раз комментировал. Я думаю, что мог бы получить и черногорское гражданство, Мне и в России предлагали гражданство, но с тем условием, что я напишу письмо в посольство и откажусь от сербского гражданства. Ни я, ни моя семья на это не пошли. Так что нет никакой дилеммы в моем гражданском определении. Я и черногорец, и серб, гражданин Сербии, стараюсь работать на пользу своего народа, хотя не имею никаких формальных прерогатив, работаю так, как я вижу исторические интересы своего народа, а этого никто у меня не может ни отнять, ни оспорить.

«Вести»: Мирьяна Маркович в Сербии обвиняется за многочисленные нарушения, начиная от финансовых злоупотреблений, вплоть до убийств, которые она, якобы, заказывала?

Б.М.: Это, безусловно, гнусные обвинения. Преследование Миры сперва началось из-за того, что она не явилась как свидетель в связи с обвинением, что она, мол, повлияла на решение выделить однокомнатную квартиру няне маленького Марко, ее внука. Несколько лет назад я ответил на этот вопрос, заданный мне белградским телевидением по телефону. Я сказал, что за такие «преступления», безусловно, можно было бы посадить все государственное руководство Сербии.

А те, другие обвинения, якобы убийства и т. д. не были обвинениями правоохранительных органов, а вполне определенных кругов, прессы и иностранных служб, т. е. врагов Слободана. А сейчас большая часть «нашей» печати в руках иностранцев. Что тут скажешь?! Одно время шла жестокая травля в СМИ семьи Слободана. Тогда этими поступками сербские власти наносили ему лично огромный вред, подрывали его здоровье, мешали ему сконцентрироваться на судебном процессе в Гааге, стараясь этим его дестабилизировать.

Беседовала Оливера Икодинович

Справка «Вестей»: Борислав Милошевич окончил юридический факультет в Белграде, выполнял несколько дипломатических миссий и довольно долго работал в экономической сфере. В последние 15 лет он с семьей — супругой Миланкой и сыном Светозаром — живет в Москве, где успешно работает в некоторых русских и сербских компаниях, часто выступает перед русской общественностью, пишет статьи, дает интервью. Учитывая авторитет, который он заработал, а также контакты с русскими политиками, хозяйственниками, многие считают Борислава Милошевича одним из самых влиятельных сербов в мире. На наш вопрос, действительно ли он так влиятелен, он смеется и говорит: «Оставьте это, люди любят преувеличивать. Газета «Блиц» печатает какие-то списки, откуда у них это, не знаю. Некоторым нашим людям, может быть, приятно сказать — вот, я имею влиятельного земляка».

«Вести», Франкфурт-на-Майне, 27−28 августа 2009 года.

Справка РЛ: «Вести» — ежедневная газета на сербском языке, которая продается в Европе, США, Канаде и Австралии.

Интервью Борислава Милошевича печатается с некоторыми сокращениями.
Перевод Михаила Ямбаева