Русская линия
Русская линия Александр Казин03.02.2006 

Круг Солженицына
Телеканал «Россия» показывает сериал «В круге первом» по одноименному роману известного писателя

То, что по телеканалу «Россия» показывают сериал «В круге первом» по одноименному роману А.И.Солженицына, явление само по себе знаменательное — как-никак, первая в отечественном кино экранизация солженицынской прозы. Но нам сейчас не до кино: нам бы понять, о чем пишет наш нобелевский лауреат.

Александр Солженицын — писатель символический. Прежде всего, символична сама жизнь Солженицына. Быть может, его жизнь и есть его главное произведение. Она захватывает собой почти весь русский ХХ век, начиная с боевого 1918 года, через комсомол 30-х, через Отечественную войну, лагерь, поселение, раковую болезнь, всемирную славу, нобелевскую премию, высылку, 18 лет на чужбине, триумфальное возвращение, и сейчас, фактически, новую блокаду — на этот раз информационную. Такие судьбы случайно не складываются: человек этот, несомненно, находится под особым смотрением Божиим…

В той же мере символично его творчество. Здесь опять-таки захвачено все наше ХХ столетие: «Август четырнадцатого» — первая война; «Красное колесо» — революция; «Архипелаг ГУЛАГ» — 20-е — 40-е годы; «В круге первом», «Раковый корпус» — 40-е — 50-е; «Бодался теленок с дубом» — 60-е — 70-е; сюда же относятся перлы его публицистики: «Образованщина», «Наши плюралисты» — вплоть до его нобелевской и гарвардской речи, после которой Солженицына на Западе назвали «русским Хомейни».

В своей брошюре «Как нам обустроить Россию» и в недавней книге «Россия в обвале» он очертил — согласно своему пониманию — современное состояние нашей страны, отказавшись одновременно от высокой ельцинской награды, что тоже кое-чего стоит. Наконец, в своем последнем сочинении «Двести лет вместе» он подробно анализирует русско-еврейский вопрос, о котором многие не то, что писать, а даже упоминать боятся…

В этом месте я должен сделать теоретическое отступление. Любая крупная цивилизация состоит из духовно-языкового ядра (в нашем случае это православная вера и славяно-русский язык), окруженного рядом защитных оболочек — собственно культурой (мировоззрение — нравственность — искусство), национальной государственностью, наконец, областью технологии в широком смысле слова. Сила Солженицына как мыслителя в том, что он мыслит в пространстве православно-русского ядра нашей цивилизации и культуры. Однако как только он касается ее внешних обводов, он, на мой взгляд, нередко ошибается, и эти ошибки дорого стоят подчас и самому ядру.

Если начать хронологически — с первых десятилетий ХХ века — то это, прежде всего, «Красное колесо». К сожалению, эта вещь действительно не прочитана современной Россией — да и что у нас сейчас вообще читают, кроме детективов Марининой). Но это уже вопрос не к Солженицыну или Леонову, а к хозяевам нынешнего информационного поля. Что же касается самого солженицынского «опыта художественного исследования», то здесь русская революция как бы двоится: с одной стороны — стихия, с другой — плод легкомыслия думцев, слабоволия Николая Второго, коварства Парвуса с Лениным и т. д. Между тем мы ничего не поймем в русской революции (не столько в февральской — масонской, сколько именно в октябрьской — большевистской), если не сможем осмыслить ее как превращенную форму русской идеи, питающей энергетикой правды и соборности, переодетых в категории марксистского хилиазма? Вина, а лучше сказать, беда петербургской монархии в том, что она не сумела защитить православный народ от власти демонизированного капитала. Описывая «красное колесо», Александр Исаевич, к сожалению, не разглядел за ним «колесо желтое» — эмблематический цвет мировой апостасии, когда золотой бог (а фактически — антихрист) становится на место свергнутых тронов и алтарей?

Далее — «Архипелаг Гулаг», «В круге первом» — страшное ленинско-троцкистское-сталинское время. Однако если бы советская Россия действительно строилась только пассажирами пломбированного вагона, с которыми Ленин проехал через Германию, и среди которых действительно не было ни одного русского человека — никогда бы не выросла сверхдержава под именем СССР, разгромившая гитлеровский оккультный рейх и пославшая человека в космос. Кому, как не капитану артиллерии Солженицыну знать, что схватка Советского Союза и Германии в 1941−45 годах была схваткой не столько фашизма с коммунизмом, сколько сражением темных сил безблагодатной нордической мистики с православно русской цивилизацией, сохранившей свое ментальное ядро вопреки всем Свердловым и Ягодам. Вся тайна советской России (России в форме СССР) как раз и заключается в том, что православный крест прорастал в ней и сквозь марксистский материалистически-авангардистский миф, и сквозь решетки «архипелага». Кстати, никто иной, как Сталин восстановил в 1943 году патриаршество, то есть фактически вывел Русскую Православную Церковь из подполья - об этом тоже не следует забывать. Именно в «шарашках», прекрасно описанных Солженицыным, ковались многие орудия Победы, там работали и Королевы, и Туполевы (еще одна загадка русского характера), а другой зэк этого «архипелага», доктор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий — будущий архиепископ Лука — получил даже сталинскую премию первой степени за свой вклад в русскую медицину… Все это не отменяет ужасов «совдепии» — это означает, что историю надо брать в полном объеме.

Наиболее сильная сторона Солженицына как мыслителя — это его публицистика. Я с наслаждением перечитываю его статьи 70-х годов, особенно «Наших плюралистов» и «Образованщину». Когда он на одной страничке выписывает качества интеллигенции русской, с ее подвижничеством и часто наивным романтизмом, и рядом свойства интеллигенции советской с ее цинизмом, презрением к собственному народу и искренним желанием послужить подстилкой для власти (любой) — это шедевр. Не знаю ничего лучше в этом жанре: я бы эти статьи проходил в школе, наряду с Киреевским и Львом Тихомировым. Однако, к сожалению, эти работы Александра Исаевича также остались непрочитанными на родине. Они были опубликованы в «Новом мире» уже в конце 80-х годов, когда в разлагающемся советском обществе правили бал совсем другие силы. «Архипелагу Гулагу» была сделана общемировая реклама (на нынешнем официально-блатном языке, его «раскрутили» по всем каналам), в то время как актуальнейшие выступления Солженицына по поводу вселенского наката «желтого колеса» были обрезаны и замолчаны — точно по жесту мировых кукловодов. Вот в недавнем сокуровском фильме «Узел», посвященном 80-летию писателя, Александр Исаевич возмущается, что радио «Свобода» назвало Валентина Распутина фашистом, и автор «Прощания с Матерой» фактически запрещен на телевидении? А ведь и самому Солженицыну хозяева этой единственной в наше время концептуальной власти перекрыли туда доступ — за исключением юбилейных дней, когда политическая конъюнктура требует использовать на экране мощный антикоммунистический заряд солженицынской прозы — в перерывах между рекламой жвачек и прокладок…

Наконец, «Как нам обустроить Россию» — солженицынское видение русского будущего. Как и везде у этого писателя, наиболее значимая смысловая мощь здесь находится в области ядра нашей цивилизации, с позиций которого Солженицын выступает именно как русский православный мыслитель. При всем своем идеализме, Солженицын здесь совершенно реалистичен: нет ничего более реалистического, чем глубинные — генотипические — отношения народа к Богу, к власти, к труду и богатству, к войне и любви… Там же, где Александр Исаевич касается конкретных аспектов технологии нашей цивилизации — хозяйства, политики, устройства государственных органов и т. п. — у него опять проявляется как будто непонимание того, что ядро и оболочки цивилизации составляют элементы единого целого. Не получится Святая Русь (и даже просто Россия) со спекулятивным капиталом и буржуазным парламентом во главе — получится чудовищная криминократия, власть воров в законе, даже если все они освятят свои «малины» и будут говорить только на американском языке. Впрочем, Александр Исаевич полностью отдает себе в этом отчет: его концепция русской демократии включает в себя весомый аристократический и даже монархический элемент.

Итак, Солженицын — это человек-символ. Люди с таким коэффициентом общественного действия, с таким влиянием на судьбу страны и мира рождаются раз в столетие. Подобно многим другим своим современникам — разрушителям Советского Союза, Солженицын вовсе не в восторге от того, что из этого получилось. Автор «Архипелага» и «Красного колеса», конечно, не пошел так далеко, как, например, Александр Зиновьев или Владимир Максимов, ставшие любимыми авторами газет «Правда» и «Советская Россия». А.И.Солженицын прежде всего прекрасный писатель-романист: читать его — одно удовольствие. Что касается его мысли, его собственно интеллектуальной программы, то она не во всем удачна и не всегда самостоятельна: он нередко повторяет Ивана Ильина, Ивана Солоневича и других отечественных умников первого ряда. Однако я не стал бы называть его (вместе с И. Шафаревичем и В. Кожиновым) «авторитетом измены», как это сделала в своей яростной статье в «Молодой гвардии» Татьяна Глушкова. Александр Солженицын — это человек Божий, которому по промыслу Его выпала доля преобразования, пресуществления русской цивилизации ХХ века в некоторое другое качество. Каким она станет в будущем, мы не знаем — быть может, этого будущего в утилитарно-техницистском, нарко-сексуальном процветании биороботов («райское наслаждение — баунти»), управляемом квалифицированными деятелями международной антицеркви, у России и совсем нет. Этой темы Солженицын касается в своей книге — «Россия в обвале».

Закончу тем, с чего начал: на Солженицыне сошлись, символически перекрестились величие и грехи русского назначения и русской судьбы. Россия в 1917 году фактически отреклась от царя, «заболела» коммунизмом, потом «русифицировала» его до масштабов мировой империи, но не удержала этой идеократической тяжести, и рухнула в обвал, где её уже ждали — почти 200 лет — виртуозные мастера финансово-информационной закулисы. На каждый из этих поворотов отзывался Солженицын свои талантом романиста и своими посильными размышлениями — и мне очень интересно, как поведет себя Солженицын теперь, когда на него развернута новая либеральная атака, а Россия как бывшая великая держава начинает проявлять первые признаки государственного и даже духовного выздоровления (свидетельством чему — последние выборы в Думу). Крест, меч и золото — вечный выбор истории. На языке науки это называется духовной, политической и экономической властью. Непреходящая заслуга автора «Архипелага» состоит в разрушении ложной идеократии, однако при этом не следует забывать, что альтернативой ей может оказаться (и в значительной мере уже оказался) ещё худший террор — диктатура мирового золота. Тогда получится поистине дьявольская шутка: метили в коммунизм, а попали в Россию. Однако мы можем утешать себя тем, что Святая Русь дольше, чем какая-либо другая христианская страна, сохраняла роль Удерживающего (см. 2. Фесс.: 2;7) от тайны беззакония, совершающейся в мире — и ещё тем, что русский человек и при царях, и при коммунистах, и при демократах каждый день как бы заново принимает своё бытие от Бога, а это значит, что он ещё жив.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета

http://rusk.ru/st.php?idar=110027

  Ваше мнение  
 
Автор: *
Email: *
Сообщение: *
  * — Поля обязательны для заполнения.  Разрешенные теги: [b], [i], [u], [q], [url], [email]. (Пример)
  Сообщения публикуются только после проверки и могут быть изменены или удалены.
( Недопустима хула на Церковь, брань и грубость, а также реплики, не имеющие отношения к обсуждаемой теме )
Обсуждение публикации  


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика