«О вы, несчастные люди,
Как Царство предали врагу,
Всей кровью долгой вашей смуты
Не смыть вселенскую вину».
Неизвестный поэт
Изумительно, что тема предательства в русской истории до сих пор животрепещет. Искушенный Запад как-то уже успокоился и уже особенно не спорит по поводу своих героев и предателей. Он уже прославил одних и примирился с другими, однако, это не мешает ему блюсти свои интересы. У нас все в точности до наоборот. Кто победил во Второй Мировой войне? По мнению Запада, конечно же, Великобритания и США. Европа объединилась, еврейский народ после почти двух тысяч лет скитаний вновь обрел государственность, американский доллар правит на планете. И вот после сокрушительного падения Советского Союза маячит теперь перед цивилизацией Запада давно вожделенное мировое господство. Это господство было предложено диаволом Христу в числе других искушений в пустыне Иудейской:
«Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф 4:8−10).
Вслед за Христом это искушение будет потом предлагаться из века в век многим и многим. И часто пасть и поклониться ради получения славы, власти, благополучия будет означать предательство. Ради этого предавали Бога, Царя, Отечество, родных, близких и друзей и т. д. Конечно, самые страшные предатели — это те, кто рядом. Они наилучшим образом знают, как предать наиболее результативно. Вопиющий пример, безусловно, Иуда, предавший Христа, или князь Курбский Андрей Михайлович, сподвижник Грозного Царя, ходивший на крымских татар, осаждавший Казань, одержавший восемь побед в ходе Ливонской войны. Потерпев первое поражение, он убоялся гнева Царя и убежал в Польшу, сделавшись предателем Царя, а через это, неизбежно, и Отечества, когда пошел на Великие Луки во главе польского войска и пролил русскую кровь.
Надо признать, что иуды на Руси вообще-то не редкость. В конце концов, неважно, сколько их было на Руси, важно, что в народном сознании они определены как предатели. Когда это определение размыто, народ перестает понимать, где его Родина, что он должен защищать. Подобное произошло на Украине, когда изменник Мазепа вдруг превратился в народного героя, а желто-голубой колер шведского происхождения перекочевал в национальный флаг незалежного свежеиспеченного государства. Генерал Алексеев Михаил Васильевич, начальник штаба ставки Императора Николая II, предал своего главнокомандующего, принял участие в антимонархическом заговоре 1917 года. Уже в следующем году он горько жалел об этом и умер, испытывая угрызения совести, которые, впрочем, вряд ли многим отличаются от того, что описано в Евангелии от Матфея (Мф 27: 3−5). Устраняя Императора, генерал Алексеев, являющийся участников заговора, вероятно, полагал, что без Царя они лучше управятся с армией, которая вскоре после отречения Императора Николая II превратилась в дикую неуправляемую массу. Армия перестала понимать, где Родина, где враги, где свои, кого надо защищать, а в кого стрелять. Вслед за армией и вся Россия погрузилась в долгое непонимание.
К сожалению, нельзя сказать, что сегодня понимание вернулось. Оно приходит медленно и трудно. Трудно перестать думать о себе как о белых и красных. Но если понять, что мы не белые и не красные, не богатые и не бедные, а что мы в первую очередь великий народ, у которого Родина одна на всех, и некому, кроме нас, ее хранить и обустраивать, то тогда станет понятным, что такая вспышка сознания не понравится тем, кто по сей день раскрашивает нас в разные цвета. Так многим не по вкусу наша Победа над Германией, которая была одержана, как ни крути, благодаря всенародному единению. Только глубинное, исконное единение держит нас грешных на этой земле. И вот чтобы мы -красные, белые и другие — не смогли объединиться, чтобы лишить нас памяти о единении, нам сегодня говорят, что героическая защита Родины во Второй мировой войне была вовсе не защита, а рабское пресмыкательство перед безбожной властью, и, следовательно, ратный труд, жертва, слава и честь наших дедов и отцов ничего не стоят, не имеют смысла, должны быть пересмотрены, обесценены и забыты, и, напротив, власовское движение есть образец подлинного патриотизма.
«Русский патриотизм» генерала Власова сформировался в условиях жесткого выбора: либо пуля в лоб, либо смерть в лагере, либо сотрудничество с врагом. Таким образом, подобное проявление «любви» к Родине с его стороны гроша ломаного не стоит. Пусть даже Власов не попал бы в плен, а сам добровольно перешел бы к немцам, чтобы бороться с большевиками. Допустим, что ему удалось бы собрать большее число сторонников, чем это было в действительности, чего бы он тогда добился? Нетрудно понять, что война в большей степени превратилась бы тогда в новую братоубийственную бойню, что германцев вполне бы устроило. Русские перебили бы друг друга, тысячелетний Рейх простирался бы тогда на необъятные пространства Евразии, вобрал бы в себя несметные силы, от Атлантики до Тихого океана говорили бы по-немецки, русское имя было бы забыто. Интересно, а где бы тогда оказались некоторые современные апологеты власовского движения после обычной гестаповской проверки на чистоту рас?
С другой стороны, никто не говорит, что советская власть — это манна небесная. О ней, между прочим, говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский в 1905 году: «Царь у нас праведной и благочестивой жизни. Богом послан ему тяжелый крест страданий, как Своему избраннику и любимому чаду, как сказано тайновидцем судеб Божиих: „Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю“ (Откр. 3:19). Если не будет покаяния у русского народа, конец мира близок. Бог отнимет у него благочестивого Царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». Все сказал кронштадтский пастырь, но, увы, не поверили, хотели верить гнусным газетенкам, агитаторам, уличным сплетням, грязной клевете, хотели жить, как хочется, а не как Бог велит, — и пришло неизбежное, бич Божий, смута, безначалие, братоубийство, изгнание, чрезвычайки, голод, болезни, колхозное рабство, лагеря, НКВД, — что и рассказывать, все и так знают. Никто не смог избежать бича: ни белые, ни красные, всем хорошо досталось.
После марта 1917 года было уже поздно избежать гнева Божия. В этом смысле власовское движение есть печальная попытка противостоять неизбежности. А в наши дни реабилитация этого явления имеет целью подменить понятие о любви к Родине и извратить смысл русской истории. Хотят закрыть доступ к источнику народной силы, лишить благодатного опыта спасительного единения, которое блеснуло нам лучом надежды пасхальными днями победного 1945 года.
Иерей Алексий Успенский, клирик храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала, специально для «Русской линии»
