Украинская Православная Церковь: современность и перспективы

Выступление Блаженнейшего Митрополита Владимира на церемонии присвоения степени почетного доктора Христианской богословской академии в Варшаве, 18.02.2008 г.

Украинская Православная Церковь и украинское государство

Позиция Украинской Православной Церкви в сфере отношений общества и Церкви, а также государства и Церкви, в целом логична и последовательна. Невзирая на то, что Украина и украинское общество за последние несколько лет достаточно существенно изменились, сама эта позиция не испытала кардинальных изменений. Следует признать, что мы начали более точно формулировать её и последовательно воплощать в жизнь. Придерживаясь завета Господа нашего Иисуса Христа, Украинская Православная Церковь всегда считала и считает, что в основе взаимодействия Церкви (Царства, что не от мира этого) и государства должен быть принцип «отдайте кесарево кесарю, а Богу Богови» (Мф. 22, 21).

Мы можем по-разному относиться к концепции светского государства, обсуждать ее преимущества и недостатки, однако должны признать, что на сегодня эта концепция фактически безальтернативно господствует во всех европейских странах (даже в тех, где церковь формально не отделена от государства), а также в большинстве неевропейских стран. В поликонфессиональной Украине альтернативы такому подходу нет. Это утверждение, конечно же, нельзя интерпретировать в том смысле, что мы выбираем между верой и толерантностью и отдаем преимущество последней. Напротив, мы верим и исповедуем, что искренняя вера не может быть плодом насилия — она рождается в свободе: «никто не может прийти ко Мне, если на то не будет дано ему от Отца Моего» (Ин. 6, 65; 6, 44).

Учитывая это стоит подчеркнуть, что государство не может быть компетентным в вопросах веры. У него нет, скажем так, соответствующего инструментария, который давал бы возможность отличать истину Божественного Откровения от ереси. Церковь же, которая живет в онтологическом единстве с Господом, своим соборным умом раскрывает догматы веры и свято хранит их. Всё, что может предложить современное государство в этой области, — это лишь религиоведческая экспертиза. Вряд ли кто-то рискнет утверждать, что коллоквиум религиоведов, пусть и самых выдающихся, может определить, которая вера является истинной, а которая — нет. История преисполнена примеров, когда даже византийские императоры, которые выросли в лоне Православной Церкви, впадали в ересь и поддерживали несторианство, монофизитство, иконоборчество и тому подобное.

Отсюда вытекает, что основная функция государства, на наш взгляд, это обеспечение условий для свободного существования Церкви, а также сдержанность от искушения рассматривать Церковь или так называемые традиционные вероисповедания в качестве неофициального «министерства духовных дел». Церковь же, в свою очередь, должна побороть искушение искать государственной поддержки в, скажем светским языком, конкуренции с другими конфессиями. Для религиозной ситуации в Украине это очевидно. Так, едва лишь православные обратятся за помощью к власти в восточных регионах, где УПЦ бесспорно доминирует, это эхом отзывается в западных, где преимущественно при руководящих должностях власти разного уровня стоят представители УГКЦ, и в некоторых центральных украинских областях, где государственные мужи симпатизируют УПЦ КП.

Исходя из приведённых выше рассуждений, наша Церковь в целом приветствует продвижение Украины к «европейской» модели государственно-церковных отношений. Говоря о «европейской модели», мы понимаем всю условность этого словосочетания, поскольку единой парадигмы взаимодействия светской и церковной власти в Европе просто нет. Скорее мы имеем в виду какие-то основополагающие принципы, сформулированные, в частности, в общеевропейских документах и развитые в практике Европейского суда по правам человека. Государство должно признавать автономию религиозных организаций, вместе с правом последних самостоятельно определять свою внутреннюю структуру и порядок формирования иерархии. Кроме того, государство не должно вмешиваться во внутреннюю деятельность религиозных организаций до тех пор, пока такая деятельность не создает угрозы для общественного порядка, здоровья, морали, а также прав и свобод других людей.

Исходя из этого наша Церковь в 2006 году активно участвовала в разработке новой редакции Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях» (напомним, что на Украине доныне действует кое в чём отредактированный Закон начала 1990-х годов). Поводом к разработке этого законопроекта стала критическая оценка Советом Европы действующего законодательства Украины в сфере свободы вероисповеданий. И мы в целом остались довольны результатом деятельности рабочей группы, которая была создана при Министерстве юстиции. В частности, законопроект предусматривал предоставление статуса юридического лица Церкви как объединению религиозных организаций, которое усилило бы позиции УПЦ и других конфессий в диалоге с властью. К сожалению, по требованию УПЦ КП принятия данного Закона было временно снято из повестки дня.

Акценты

Позволим себе остановиться на нескольких ключевых моментах, которые фактически существуют в отношениях Церкви и общества, однако на сегодня никак не урегулированы законодательно или же урегулированы недостаточно.

Первая проблема уже была названа — это предоставление статуса юридического лица религиозным объединениям. На сегодня, согласно с украинским законодательством, такой статус имеют приходы (религиозные общества, говоря языком закона), монастыри, братства, миссионерские общества и духовные школы. Религиозные объединения представлены «религиозными управлениями и центрами», то есть административными органами — такими как, например, епархиальное управление или митрополия. Церковь, так же, как и отдельные епархии, не имеет статуса юридического лица, то есть лишена большинства прав, в частности имущественных, которые невозможно реализовать без этого статуса.

Следующая проблема украинского законодательства — фактическая дискриминация церковных образовательных учреждений. Система образования на Украине является достаточно централизованной. Соответственно, непризнание государством того или другого учебного заведения ставит его в положение «изгоя» образовательной системы. Дипломы такого заведения не признаются государственными институтами, его студенты не имеют льгот, которыми пользуются их коллеги из светских вузов, в частности, льгот на проезд. Учёные степени в сфере богословия также не имеют юридического веса. Но главное, что Церковь лишена права открывать учебные заведения, в которых преподавание церковных дисциплин было бы интегрировано в общеобразовательный контекст.

В результате такого нечем не оправданного законодательного ограничения религиозным организациям приходится или маскировать богословские факультеты под религиоведческие (как это имеет место в Черновицком государственном университете), или проводить двойную регистрацию высшего учебного заведения: и как частного светского, и как духовного (когда де-факто одно учебное заведение формально является двумя независимыми юридическими лицами, как, например, зарегистрированный Украинский католический университет во Львове), или сознательно отказываться на этом этапе от интеграции в общенациональную систему образования (как Киевские духовные академия и семинария). Для решения этой проблемы необходимо признание за богословием/теологией статуса отдельной науки и профессии, на что украинское Министерство образования пока не соглашается, хотя теологические факультеты существуют в составе практического всех ведущих европейских университетов.

Еще одна, последняя юридическая проблема, на которой необходимо остановиться, — неурегулированность деятельности Церкви в силовых структурах. На практике УПЦ, как и некоторые другие конфессии, осуществляет пастырское служение и в армии, и в милиции, и в войсках пограничной службы. Однако формально-юридически это происходит как бы с чёрного хода. Потому что единственная норма действующего Закона «О свободе совести…» говорит только о том, что «Командование военных частей предоставляет возможность военнослужащим принимать участие в богослужениях и выполнении религиозных обрядов», а слово «капеллан» встречается в украинском законодательстве лишь один раз — в тексте Закона «О символике Красного Креста и Красного Полумесяца…».

Ничего не проясняют и Уставы Вооруженных сил, которые лишь обязывают командиров знать вероисповедание своих подчиненных, а также гарантируют право военнослужащих придерживаться религиозных обрядов в индивидуальном порядке. Следовательно, давно назрела необходимость на законодательном уровне урегулировать хотя бы принципы взаимодействия государственных органов и религиозных организаций в такой специфической сфере, как Вооруженные силы и другие военные формирования, а также в пенитенциарной системе. Тем более, что такие отношения уже прошли испытание временами.

Проблемы отношений УПЦ и органов государственной власти

У государства всегда существовало искушение к созданию теневых механизмов влияния на Церковь и ее иерархов. Однако, если в тоталитарных государствах такие механизмы и могли повлиять на церковную жизнь, то в современных демократических странах эти механизмы даже если имеют место, то оказываются неэффективными. Не является исключением и современная Украина. Анализ религиозной политики украинского государства на протяжении 1992−2007 годов свидетельствует, что все три Президента Украины (Л. Кравчук, Л. Кучма и В. Ющенко) были и являются сторонниками создания «единой Поместной Церкви», видя в ней один из механизмов становления и консолидации украинской нации.

Соответственно, ставя перед собой задачу создания такой единственной Церкви, главы украинского государства придерживались определенной политики относительно Украинской Православной Церкви. За это время Церковь испытала на себе всю гаму «оттенков влияния»: от игнорирования и выталкивания на периферию общественной жизни до предложения статуса по существу государственной Церкви в обмен на те или другие условия.

В состоянии ли сегодня само государство объективно и обстоятельно ответить себе и православному обществу, для чего ей нужна «Поместная Церковь»? Какими гипотетически могли бы быть ее отношения с Православной Церковью с приобретением ею автокефального статуса? Ответы на эти вопросы не озвучивались. Озвучивалось лишь желание, чтобы Церковь такой статус получила. Государство хочет поместного статуса Украинскому Православию. А какой статус Украинское Православие имеет сегодня в Украине? Какой внутриукраинский статус предоставило государство Православию?

Утверждение Поместной Церкви не может быть односторонним актом выполнения воли власть предержащих. Заинтересованной в достижении того статуса, который бы помогал церковной миссии, должна быть и Церковь, чего, к сожалению, сегодня на Украине не наблюдается. Отношения между Церковью и государством далеки от гармоничных, далеки от тех, которые способствовали бы ускорению воплощения в жизнь идеи Поместной Церкви. В первую очередь это касается затягивания и нежелания предоставить Церкви статуса юридического лица, в результате чего Церковь не может стать владельцем имущества, которым пользуется, и того, которое возвращается религиозным организациям, которые входят в ее состав. Острую конфликтогенность хранит норма устаревшего Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях» относительно поочередного использования культовых сооружений (ст. 17). Данное положение создает условия для фактической зависимости религиозных организаций от предвзятой позиции местных органов власти и постоянно провоцирует межцерковные конфликты и столкновения. Невзирая на то, что было уже несколько указов Президента и Кабинета Министров Украины относительно возвращения религиозным организациям церковного имущества и преодоления следствий политики прежнего СССР относительно религии, ни один из принятых нормативных актов в полном объёме не выполнен.

Предстоятеля Украинской Православной Церкви не допускают к богослужению в исконном кафедральном соборе Киевских митрополитов — Святой Софии Киевской. Кафедральный Свято-Владимирский собор и резиденция Предстоятеля УПЦ, по-разбойничьему захваченные раскольниками в 1992 году, содержатся ими и до сих пор не возвращены Церкви — их законному владельцу. Государство остается глухим и к многочисленным просьбам относительно провозглашения Дня памяти святого равноапостольного киевского князя Владимира (28 июля) государственным праздником. Не получены, невзирая на их официальный характер, ответы ни на одно из Обращений и Заявлений Священного Собора или Синода УПЦ по тому или иному вопросу. Примером пренебрежительного обращения со стороны государства к православным и их религиозным убеждениям и чувствам стал привоз в Украину в настоящее время покойного понтифика Ивана-Павла II и не обоснованного пастырской целесообразностью перенесения из Львова в столицу Украины золотоверхий Киев униатства — сугубо регионального явления Западной Украины. Церковь остается неуслышанной во многих вопросах внешней и внутренней жизни. И именно в таком состоянии непозитивного отношения к Церкви государства от неё же требуют уступок относительно желаний государства! Является ли это логичным? УПЦ не имеет доступа к школе и средствам массовой информации, систематически шельмуется кучкой националистов. Но, невзирая на это, как Церковь своего народа, она всегда призывала, призывает и будет призывать к единству Православия, поскольку ненормальное состояние разделения отвлекает внимание и распыляет силы на внутреннюю, некому не нужную борьбу и вражду. Вместо этого нужно совместными усилиями решать вопрос своей прямой миссии — евангелизации украинского общества, активизировать социальную, благотворительную и просветительскую деятельность, а не упрекать друг друга в непатриотичности или судить, кто из нас больший украинец. Необходимо показывать веру свою от дел своих (см.: Иак. 2, 18).
Само государство, желая иметь единственную Украинскую Православную Церковь, стесняется в своих законодательных нормативных актах именовать себя православным, стесняется отметить особенную роль Православия в собственном же становлении и тысячелетнем процессе создания государства Украины. Для того чтобы в Украинской Православной Церкви, у всей её Полноты, вызрело желание получить чаемый государством статус, необходимо, по крайней мере, законодательно урегулировать особенный статус Православия на Украине. Государство должно сказать: «Я православно».

Украинская Православная Церковь открыта к сотрудничеству с государством и заинтересованно в нём. Но мы помним о том, какой дорогой ценой получена наша церковная независимость, при сохранении единства, и никогда не позволим себе сделать её разменной монетой для решения той или иной проблемы в церковно-государственных отношениях.

Все три главы украинского государства отстаивали своё видение церковной проблемы, отмечая то, что в независимом государстве должна быть независимая (читай: автокефальная или поместная) Церковь (по словам Леонида Кравчука). Однако выводы и высказывание некоторых экспертов о том, что якобы нынешний глава украинского государства оказывает беспрецедентное давление на Священноначалие УПЦ с целью отделения её от Полноты Русской Церкви, является необоснованными. Президент Украины действительно является сторонником объединения всех православных верующих страны в единую Православную Церковь, которая бы имела статус автокефальной. Однако, при всём народе выражая свою позицию по этому вопросу, Президент не оказывает систематического политического давления на нашу Церковь с целью канонического разрыва УПЦ с Московским Патриархатом.

Приятно, что глава государства позиционирует себя, как и положено, по нашему мнению, украинцу, православным христианином. Однако приходится констатировать факт непонимания им эклезиологических тонкостей и причин существующего разделения Украинского Православия. К сожалению, оно воспринимается им, как и большинством верующих с неглубоким уровнем церковного и богословского образования, как разница в юрисдикционной принадлежности. Именно такой взгляд пытается навязать обществу руководство «Киевского Патриархата».

Стоит отметить, что давление на УПЦ, к сожалению, действительно имеет место. И временами оно ощутимо не только на региональном, но и на всеукраинском уровне. Однако чаще всего такое давление идет не от центральной государственной власти, а от националистически ориентированных политических структур и политиков, влияние которых, к сожалению, ощутимо в современной политической жизни нашей страны.

Когда наша Церковь испытывает давление со стороны государственных структур, в большинстве случаев это давление местных органов власти. Особенно ощутимой является такая деятельность местной власти в западном регионе Украины, где многие государственные чиновники позволяют себе проводить религиозную политику в интересах «собственной» конфессии — УГКЦ или УПЦ КП. Ярким примером может служить политическая карьера крайне националистически настроенного политика В.М. Червония, который на протяжении 2005−2006 годов занимал должность главы Ровенской областной государственной администрации. На должности губернатора господин Червоний осуществлял предвзятую конфессиональную политику, систематически способствовал нарушению прав верующих УПЦ. Но деятельность этого политика в конфессиональной сфере была обусловлена не соответствующими директивами главы украинского государства, а его личными политическими и конфессиональными вкусами. Вместе с тем у Президента страны оказалась достаточно политической мудрости, чтобы дать объективную оценку его деятельности и отстранить от должности, в результате чего давление местных органов власти на приходы УПЦ в Ровенской области значительно уменьшилось.

Как свидетельствует вышеприведенный пример, Украинская Православная Церковь осуществляет сегодня свое спасительное служение в сложных, а иногда крайне неблагоприятных условиях. Впрочем, центральную государственную власть можно упрекнуть скорее не за провоцирование религиозных конфликтов, а за неоперативное и недостаточное реагирование на наличие таковых в регионах.

Какой основной вывод может сделать наша Церковь в сфере церковно-государственных отношений за последний период своего существования? В чём заключается предоставленный нам историей урок?

Первое. Невзирая на исторические неурядицы и трудности в отношениях с государственной властью, Церковь должна следовать путем свободы, оставаясь внутренне и внешне независимой от государства.

Второе. Любое давление на Церковь со стороны государства в условиях демократии является неприемлемым и даже нерациональным, поскольку оно не может радикальным образом и на протяжении длительного времени влиять на церковную жизнь. Правда, такое давление неэффективно лишь при одном условии, а именно: если церковная иерархия не ведёт согласительной политики, но публично указывает на факты нарушения прав верующих.

УПЦ и другие христианские конфессии на Украине

Украина — это не только многонациональная, но и поликонфессиональная страна. Наиболее многочисленной и влиятельной религиозной организацией в стране была и остаётся Украинская Православная Церковь. В состав нашей Церкви сегодня входят 42 полноценные епархии, 59 архиереев, общее количество приходов составляет около 10 900. В Церкви действует 20 специальных учебных заведений, из них 7 семинарий и 12 духовных училищ. Динамически развиваются Киевские духовные школы, в частности Киевская духовная академия, образовательный уровень которой в последнее время значительно повысился в результате реформы и привлечения новых педагогических кадров.

Вместе с тем рядом с Украинской Православной Церковью в стране существует несколько других христианских конфессий, влияние которых на общество в той или иной степени является ощутимым.

В западных регионах Украины значительное влияние имеет Украинская Греко-католическая Церковь (УГКЦ), которая насчитывает сегодня, согласно с официальной статистики, около трёх с половиной тысяч приходов. В конце 80-х годов XX века, когда эта конфессия получила легальный статус в Украине, УГКЦ имела ярко выраженный региональный характер, а деятельность её иерархии и священников была излишне политизированной. Всё это, а также сложная внутренняя ситуация в Украинской Православной Церкви, которую тогда возглавлял Митрополит Филарет (Денисенко), привели к тому, что диалог между нашей Церковью, Ватиканом и иерархами УГКЦ не дал позитивного результата, и проблема деления церковного имущества была решена греко-католиками силовым путем. Большинство храмов УПЦ в западных регионах Украины были насильственно заняты верующими УГЦК, а православные христиане в этом регионе оказались в ситуации жёсткого давления.

В итоге нынешние отношения между УГКЦ и УПЦ оставляют желать лучшего. Старые раны ещё не вылечены, а отношения между православными и греко-католиками до сих пор не нормированны. Таким образом, невзирая на то, что многие эксперты отмечают определенные позитивные тенденции в жизни УГКЦ, официальный диалог между нашими Церквами на сегодня, к сожалению, еще невозможен.

Стабильными и доброжелательными можно назвать отношения УПЦ и Римо-католической Церкви, духовенство которой традиционно опекает польское общество в Украине. Эта Церковь насчитывает 7 диоцезий, 804 прихода, имеет 13 епископов и 3 высших духовных семинарий. Епископы Римо-католической Церкви на Украине стремятся поддерживать постоянные контакты со Священноначалием канонической Украинской Православной Церкви, сотрудничество между Церквами имеет место в рамках Всеукраинского Совета Церквей и религиозных организаций. Положительно на православно-католические отношения влияют и визиты к нашу страну главы Папского Совета по содействию христианскому единству кардинала Вальтера Каспера, последняя встреча которого с Высшим Священноначалием нашей Церкви имела место в декабре прошлого года.

Наиболее проблемными можно назвать отношения между УПЦ и двумя неканоническими церковными структурами, которые самовольно провозгласили себя «автокефальными», — «Украинской Православной Церковью — Киевский Патриархат» и «Украинской Автокефальной Православной Церковью». Согласно статистическим данным Государственного комитета Украины по делам национальностей и религий, общая численность «автокефальных» церковных организаций по состоянию на 1 января прошлого года составляет около 5 000. Из них 3 824 общества находятся в составе УПЦ КП и 1 154 общества — в составе УАПЦ. Эти показатели имеют определенные погрешности, поскольку официальная государственная статистика основывается на количестве зарегистрированных уставов первичных религиозных организаций (церковных обществ). Впрочем, как мы знаем, уставы религиозных обществ иногда регистрируются специально для увеличения количественных показателей.

Однако, даже с определенными поправками, количество приходов, которые находятся сегодня в составе УПЦ КП и УАПЦ, не может не тревожить. Церковное деление в Украине действительно имеет беспрецедентный масштаб, и этот фактор необходимо учитывать тем, кто считает, что любой диалог между канонической УПЦ и неканоническими структурами является неуместным и вредным.

Проблема диалога между Украинской Православной Церковью с неканоническим православием (УПЦ КП И УАПЦ)

В расколе с законным Священноначалием и мировым Православием очутились миллионы людей. И если некоторая часть из них находится в расколе в результате сознательного выбора, то много простых верующих и даже служителей находятся сегодня в канонической изоляции скорее из-за отсутствия надлежащей догматичной и канонической образованности. Общеизвестно, что в советский период Православная Церковь была крайне ограниченной в своей миссионерской и просветительской деятельности. Она не имела возможности проводить катехизацию; приходская жизнь часто ограничивалась осуществлением богослужений. Таким образом, в начале 1990-х годов, когда на Украине возникло мощное национально-патриотическое движение, много православных христиан, которые не имели возможности углубить свои знания в вере, стали жертвами романтической «этнофилетичной» идеологии.

От этой идеологии в первую очередь пострадала интеллигенция, которая ошибочно увидела в Церкви инструмент для сакрализации молодого украинского государства. Позже «этнофилетичная» идеология охватила и часть православного клира. Возник раскол. Однако следует отметить, что действия не всех его творцов и активных участников были предопределены такой идеологией. В ситуации начала 1990-х, когда на Западной Украине стремительно возрождались структуры УГКЦ, много православных клириков пришли к выводу, что единственный способ сохранить Православие в этом регионе — это создание своей, «национальной Церкви», которая бы могла остановить стихийную экспансию УГКЦ.

Были ли правы православные священники, которые разорвали общение с законным епископатом и впопыхах объявили свои приходы «автокефальными»? Их положение в то время было крайне нелёгким. На Западной Украине господствовала эйфория, предопределенная получением государственности. Стремительно расширяла свои структуры и влияние в обществе УГКЦ, которая позиционировала себя единственной «национальной церковью». Украинская Православная Церковь, которая находилась в каноническом единстве с Московским Патриархатом, казалось бы, должна была стать «общественным изгоем», Церковью, которой навсегда отказано в праве быть полноценным партнером нового государства.

Однако тот факт, что, невзирая на противостояние на Западной Украине канонического и «автокефального» Православия, Украинской Православной Церкви удалось сегодня возобновить там своё присутствие, свидетельствует о том, что у тех, кто избрал путь раскола, были и другие возможности. Как отметил один современный историк, в истории бывают моменты, когда мы не имеем возможности двинуться ни влево, ни направо, и тогда единственным возможным направлением движения остаётся движение к небу — то есть исповедничество.

Современная УАПЦ, свыше 70 процентов приходов которой расположено в западном регионе Украины, — это прямая наследница той части галицкого православного клира, что в конце 80-х годов прошлого века попробовала сохранить на этой земле Православие путем его незаконной «автокефализации».

В 1995 году по просьбе представителей этой ветви автокефального движения был начат диалог Украинской Православной Церкви и УАПЦ. К сожалению, через какое-то время внутри УАПЦ возникли определенные проблемы, и диалог был прекращен. В конце 2005 года глава УАПЦ Мефодий (Кудряков) направил Священному Синоду УПЦ Обращение с просьбой возобновления диалога. Это Обращение было положительно рассмотрено Священным Синодом, и переговорный процесс возобновлён. В этот раз ведение диалога было успешнее. Состоялось несколько раундов переговоров, в ходе которых сторонам удалось прийти к определенному выводу и лучше понять позицию другой стороны. Более того, анализ документов УАПЦ свидетельствует, что данный процесс подтолкнул её руководство к некоторому изменению собственной «эклезиологической идентичности». В частности, своим соборным решением от 15 августа 2006 года УАПЦ отказалась от идеологии этнофилетизма, что на протяжении десятилетий было основой автокефального движения. Как было заявлено в авторитетном документе УАПЦ, хотя в публичных заявлениях она и именуется «национальной Церковью» украинского народа, «мы понимаем это в свете христианского универсализма и канонической традиции Православия, соединяя его с идеей Поместной Церкви». Вместе с тем, как провозглашено в этом самом Заявлении, иерархия УАПЦ осуждает этнофилетизм «как порочное представление об основах организации жизни Поместной Церкви» и отказывается от него «как способа строительства церковной жизни на Украине» («Заявление Архиерейского Собора УАПЦ от 15 августа 2006 года по поводу объединения Украинского Православия»).

Более проблематичной была и остается возможность диалога УПЦ с УПЦ КП, которую возглавляет прежний митрополит Филарет. Наша Церковь принципиально не выступает против ведения этого диалога; более того, проведение его считается нами весьма желательным. Однако, чётко придерживаясь канонической традиции, мы не можем вести официальный и полноценный диалог с УПЦ КП до тех пор, пока её глава не принёс покаяние в грехе раскола перед Матерью-Церковью и находится под анафемой.

В Церкви, которая есть Богочеловеческим организмом, нет такого греха, который бы нельзя было уничтожить, исповедовать и благодатно преодолеть. Не является исключением и грех раскола — один из самых тяжелых грехов, по мнению Святых Отцов. Однако раскол — это не только «личный грех», но и грех против Церкви, поскольку здесь грех одного человека приводит к катастрофическим последствиям для многих. Потому возвращение и благодатное привлечение к церковному единству тех, кто раньше от неё отпал, должен сопровождаться не только личным покаяниям, но и возобновлениям единства и мира в Церкви. Позиция нашей Церкви в деле преодоления раскола и возобновления церковного единства на Украине не предопределена никакими политическими причинами или надменным желанием публичного унижения других. Мы ожидаем от лидеров тех, кто находится в расколе, личного подвига — осознания своего трагического положения и необходимости благодатного покаяния. Покаяние не может быть «унизительным»; напротив, оно возносит человека, поскольку следствием покаяния является возобновление полноты благодатного общения с Богом. Но оно не может сводиться к подписи под каким-то дипломатическим меморандумом. Профанация Таинства не принесёт церковного единства и мира. И наоборот, настоящее покаяние, покаяние как личный подвиг, может насыщать церковную жизнь полнотой любви и единству. Такого не политического, а настоящего, лично выстраданного покаяния, которому радуются ангелы на небе и церковный народ на земле, мы и ожидаем от тех, кто отделился от церковной полноты. И именно такое покаяние может вылечить не только души главарей раскола, но и их паству.

Вне Церкви нет полноты истины и благодати. Однако истина и благодать не могут быть предметом собственности и гордости. Потому, храня невредимой чистоту своей веры и каноничность своей иерархии, Украинская Православная Церковь не находится в надменном одиночестве, а является открытой к диалогу с братьями, которые отделились от нас. Наша цель — засвидетельствовать перед ними, что в нашей Церкви живёт и действует Христова любовь, которая поможет им вернуться к обители Отца, которую они когда-то покинули. По примеру любящего отца из притчи о блудном сыне, Украинская Православная Церковь готова сегодня выйти навстречу своим заблудшим детям и опередить их покаяние своей открытостью и любовью.

Да, 21 января прошлого года нами был принят один из представителей «умеренного крыла» УПЦ КП ректор Киевской богословской академии Димитрий (Рудюк), который передал нам обращение Синода этой церковной структуры на имя Собора УПЦ. Того же дня состоялась встреча Димитрия (Рудюка) с ректором Киевской духовной академии Преосвященным Антонием, епископом Бориспольским, на которой был обсужден ряд проблем, которые появились сегодня перед богословской школой в Украине, в частности, проблему государственной аккредитации конфессиональных учебных заведений.

Однако речь идёт не о начале диалога, а об общем обсуждении условий, в которых он может начаться. Священный Синод УПЦ неоднократно формулировал эти условия, но сегодня для нас важно не только на них указать, но и засвидетельствовать перед нашими братьями в УПЦ КП и УАПЦ, что разлука с ними, по словам святого Григория Богослова, корит наше сердце.

В то же время мы ожидаем, что подобные контакты не только помогут нам выстроить такой тип отношений, при котором мог бы состояться полноформатный диалог, но и будут способствовать позитивным сдвигам в эклезиологическом сознании раскольников. Мы должны помнить, что раскол можно преодолеть лишь тогда, когда между Церковью и схизматиками существует догматичное единомыслие. Сохранилось ли такое единомыслие между УПЦ и «неканоническим православием» — УАПЦ и УПЦ КП? Конечно, если детальнее исследовать эклезиологичные взгляды «автокефалистив», то можно прийти к выводу, что они небезупречные, а иногда даже граничат с еретическими. Однако в целом догматичное единомыслие между нами сохраняется, и это дает нам надежду, что в будущем в ходе диалогического общения единомыслие в комплексе эклезиологических вопросов будет окончательно найдено.

Церковь и политика

Ничто так не может навредить единству Церкви, как влияние политических процессов. Проникая внутрь церковной жизни, политика отравляет её и делит верующих на «правых» и «левых», «оранжевых» и «бело-синих», сторонников «восточной» и «западной» цивилизационных моделей. Исходя из этого, Собор епископов Украинской Православной Церкви, который состоялся в Киеве в декабре прошлого года, единогласно осудил теорию так называемого «политического православия» и призывал верных чад Церкви не вносить свои политические взгляды в церковное святилище, оставляя их во дворе язычников". Как отмечено в соборной резолюции, «политическое православие» — по своей природе не церковное и не может иметь места в нашей Церкви, подобно тому, как оно возводится в ранг догмы в раскольнических группировках «автокефального» движения. Оно «предусматривает внесение в церковное ограждение политических лозунгов», а это «не отвечает духу Христовой проповеди». Православный епископат Украины чётко определил свою позицию по вопросу, который является весьма актуальным для современной церковной жизни, — проблемы политизации Церкви, когда в церковную ограду пытаются внести дух и методы политической борьбы. Из Церкви, которая является «обществом тех, кто спасается», сегодня пытаются сделать политическую партию, инструмент влияния. С одной стороны, мы чувствуем на себе давление партий, которые ориентируются на идеологию национализма, пытаясь свести бытие Церкви к функции освящения национального государства. С другой — церковная жизнь в Украине страдает от организаций и политиков, которые пытаются навязать нашей Церкви роль своеобразного «политического интегратора» на постсоветском пространстве. В такой ситуации Церковь не может молчать, покрывая этот грех против соборности своим долготерпением. Политика раздирает живое церковное тело на части, она отравляет дух христианской проповеди, приуменьшает тот образ любви, которым должна быть Церковь для мира.

Церковь Христова всегда была и будет универсальной, вселенской. Но её вселенское измерение может быть поврежденным через человеческий грех в его конкретном поместном проявлении. В истории Поместных Церквей можно наблюдать периоды как расцвета, так и приуменьшения вселенского сознания, связанные, как правило, с этапами национального становления и межэтнических конфликтов. Особенно опасным является такое приуменьшение вселенского измерения в жизни Поместной Церкви, которая имеет многонациональную паству. Как свидетельствует исторический опыт некоторых Поместных Церквей, это может повлечь ослабление церковного единства, а иногда и раскол. Стоит ли нам сегодня углублять то деление, которое существует в Украинском Православии? Напротив, желая преодолеть раскол или хотя бы не позволить ему увеличиваться подобно раковой опухоли, мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы в жизни Церкви оказывалась полнота кафоличности и универсализма.

Церковь творит Евхаристия, и всё, что в ней происходит, происходит в контексте Евхаристии. Но нет ничего более чуждого Евхаристии, чем политика, тем более, политика этноцентричная. Евхаристическое собрание имеет универсальный характер, соединяя всех православных христиан, независимо от их этнического происхождения и культурного самоопределения, особенно независимо от их политических взглядов. И тот, кто своей деятельностью пытается обезобразить этот универсальный характер евхаристического собрания, должен отвечать за свои действия.

Проблема преодоления церковного раскола на Украине и канонический статус Украинской Православной Церкви

Если проанализировать документы УПЦ от времен Харьковского Архиерейского Собора, то можно увидеть, что позиция епископата УПЦ по проблеме канонического статуса нашей Церкви полностью отвечает позиции кириархальной Церкви, в частности, позиции Святейшего Патриарха Московского и всей Руси Алексея II. Во-первых, мы считаем, что обсуждение проблемы канонического статуса должно происходить исключительно в богословской плоскости, избегая любой политизации этого внутрицерковного вопроса. Во-вторых, поскольку большинство клириков и верных УПЦ сегодня довольны нынешним статусом УПЦ, мы убеждены, что рассматривать вопрос его совершенствования нужно лишь в контексте преодоления раскола в Украинском Православии. В-третьих, по нашему мнению, проблема совершенствования канонического статуса УПЦ и механизм его решения должен быть согласован кириархальною Церковью с Православной Полнотой.

«Каноническое церковное единство православных, — писали в своем письме на имя главы Русской Православной Церкви в декабре 1993 года уполномоченные представители Всеукраинской православной конференции, — это то, что реально может обеспечить желаемый результат — вход полноты Украинской Православной Церкви в каноническое общение с Мировым Православием». «Мы полностью разделяем и приветствуем, — писал 30 марта 1993 года Святейший Патриарх Алексей II в своём письме-ответе на имя Предстоятеля УПЦ, — призыв Вашей Конференции ко всем православным Украины объединиться на канонической основе Православия… Мы убеждены, что это святое деяние будет с воодушевлением воспринято Православной Полнотой и определит единство её канонической позиции относительно Украинской Православной Церкви. Мы считаем важным участие представителей всех Православных Церквей в очередном Поместном Соборе Русской Православной Церкви, в программе которого будет поставлен вопрос о каноническом статусе Украинской Православной Церкви».

Украинская Православная Церковь имеет сегодня такие канонические права, которые являются вполне аналогичными правам Поместной Церкви, а её статус отвечает статусу, который она имела во времена святителя Петра Могилы. Более того, сравнительный анализ канонических прав Украинской Церкви, которая сегодня является самоуправляемой Церковью в составе Московского Патриархата, и канонических прав автокефальной Элладской Православной Церкви свидетельствует о том, что наши реальные права даже больше тех, которые имеет автокефальная Церковь Греции. Украинская Православная Церковь самостоятельно разрешает большинство церковных вопросов, и её каноническая зависимость от Русской выражается лишь в молитвенном поминовении Патриарха Московского за богослужением, а также в Патриаршем благословении избранного Собором УПЦ Предстоятеля.

Церковь и вызовы современной Европы

Сознательно воздерживаясь от политической деятельности, УПЦ фактически не принимает участия в общественной дискуссии относительно «цивилизационного выбора», считая, что Церковь должна выполнять свою спасенную миссию при любых историко-политических условиях. В то же время мы внимательно следим за процессами евроинтеграции Украины, пытаясь адекватно отвечать на вызовы новой культурной и общественной ситуации.

С одной стороны, евроинтеграция для нашей страны, которая четвертый год подряд страдает от политической нестабильности, является очевидным благом. Сложная дистрибуция власти между национальными и наднациональными институциями, которые являются непременным следствием вступления страны в Европейский Союз, уменьшает соблазнительность власти как таковой. Возможно, в ЕС решения принимаются не так оперативно и эффективно, как бы того хотелось, но они являются результатом сложного компромисса и не зависят от воли одного человека, которому свойственно ошибаться. Мессианскую парадигму власти (что в действительности часто оказывается лжемессианство м) заслоняет технократический концепт. Власть десакрализуется. Она начинает лучше и эффективнее служить людям вместо одержимости идеями национального величия, которые не имеют ничего общего с христианством.

С другой стороны, евроинтеграция содержит и приносит с собой искушение релятивизма. Её герои, её кумиры верят не в истину, а в компромисс. Основные ценности современной Европы — формальные. Похоже, что колыбель христианской цивилизации уважает право быть (не быть ли) христианином больше Христа. Современная Европа лелеет святость свободы выбора. Эта возможность выбора не может быть позитивной целью человеческой жизни — лишь её предпосылкой, не больше. Если мы спросим мнимого среднестатистического европейца о позитивных ценностях, то есть в конечном итоге для чего стоит жить и за что стоит умирать, он/она, наверно, в ответ промолчит. Возможно, это одно из призваний восточноевропейских народов — напоминать неверующей Западной Европе о ценностях онтологических, более глубоких, чем свобода выбора как таковая. По крайней мере ренессанс католичества во время понтификата Иоанна Павла II и распространение Православия в Западной Европе в ХХ веке — свидетельство небезосновательности таких надежд.

Если мы говорим о современной европейской культуре, то должны вспомнить постмодернизм. Постмодернизм критикуют, европейская культурная элита постоянно отмечает «смерть постмодернизма» и пытается найти альтернативный вектор развития, но именно постмодернизм до сих пор остается наиболее соответствующим духу времени явлением интеллектуального и эмоционального восприятия повседневности.

Какие вызовы несет в себе современная, обозначенная духом постмодернизма европейская культура для христианского сознания? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о некоторых главных признаках постмодернистской культуры: фрагментарность, двусмысленность, иронию и деканонизацию, то есть разрушение всевозможных канонов, включая религиозные и национальные. Постмодернизм воюет с верой подобно тоталитарным коммунистическим движениям ХХ века, но его оружие опаснее, чем у предшественников. Постмодернизм не верит некому и ни в кого. Вера поддается насмешкам, её пытаются разрушить с помощью тотальной иронии и сомнения. Ведь какая может быть вера, если истина относительна, а бытие — неоднозначное?

Как может Церковь адекватно отреагировать на вызов постмодернизма? Постмодернизм имеет уязвимое место — он ищет «настоящего». Тотальный цинизм и ирония могут в конечном итоге оказаться лишь маской на лице современной культуры, которая находится в поиске «действительного» и «истинного». Следовательно, искушение постмодернизма может стать тем очистительным горнилом, которое готовит человеческое сердце до принятия Евангелия. С одной стороны, постмодернизм — это вызов, обращенный к каждому христианину, вызов, который требует, чтобы наши вера и поступки были лишены театрального пафоса, но были действительными, излучая настоящую любовь. С другой стороны, это вызов современному обществу, которое также чувствует сегодня ограниченность постмодернистского мышления и тоску по истинными вещами, — настоящей, или целостной, любовью, настоящей, или целостной, красотой, настоящим, или целостным, общением. Европейское общество скорбит по Богу, хотя современные европейцы нередко забывают Его Имя. Миссия Церкви — напомнить нашим современникам, что настоящая красота и общение возможны лишь в Христи Иисусе, Который обновляет наше сердце в то мгновение, когда оно для Него открывается.

Перевод с украинского РЛ.

Оригинал на украинском языке на сайте «Православие в Украине»:
http://orthodox.org.ua/uk/pastirske_slovo/2008/02/20/2711.html